Фото pixabay.com
Жених и невеста
Света с Толиком были дружны с детства, их еще в садике дразнили: «Тили-тили тесто, жених и невеста…», хотя они и были абсолютно разные. Света рано начала ходить и говорить, ее голосок звенел, как колокольчик, она была очень активная, настоящая резвушка. А Толик - весь какой-то неловкий, нескладный, как мотылек со сломанным крылом, он долго не говорил, наводя своих родителей на грустные размышления. Однако, и в школу они пошли вместе, за руку, как и положено жениху и невесте. Сели за одну парту, да так и просидели до самого выпускного. Их мамы уже считали друг друга родственницами и не на шутку были озабочены проблемой приобретения собственного жилья для молодой пары. А в том, что Света с Толиком сразу после школы поженятся, они ни на одну минуту не усомнились. Но ничего подобного не случилось, потому что Света после школы поступила в институт, а Толику такая перспектива не светила, он остался дома, больше рассуждая о смысле жизни, чем заботясь о том, чтобы этот смысл для себя открыть. Его мало заботили житейские частности, он знал, что мама позаботится об устройстве его дальнейшей жизни, попивал с друзьями пивко, таскался по клубам, ожидая каких-нибудь перемен. Перемены не заставили себя долго ждать, поскольку внешне он был недурен, модно одет и пострижен, на него начали клевать самые хищные особи женского пола. Правда, они не рассматривали его в качестве мужа, скорее, ненадолго вплетали в свои жизни, как украшение. Светина мать, иногда встречая его на улице, долго провожала взглядом и думала: «Отнес Светку Бог, и ладно… Что же с ним будет дальше?»Инструмент для размножения
Напрасно радовалась, потому что дальше случилось то, что и должно было случиться, что было запланировано судьбой с самого их рождения. Света после окончания института вернулась в их город и, простив Толику все похождения, взяла его в мужья. Не он ее взял в жены, а вот именно она его взяла и уверенно пошла по жизни дальше. Заочно поступила еще в один вуз, считая, что второе высшее ей не помешает, ее жизненная хватка была еще та, она знала: ей надо! Надо зарабатывать, надо рожать детей, надо кормить их и воспитывать. А муж? А мужа она рассматривала лишь как инструмент для размножения, потому как видела, что он так и остался мотыльком со сломанным крылом, но мотыльком любимым, чуть ли не единственным, если не брать в расчет короткий институтский роман, принесший только боль и горькое разочарование.Эта семья вот уже два десятка лет живет на моих глазах. Мне интересно наблюдать за тем, как уверенно идет по жизни Света и как удобно расположился около нее Толик. У него совсем отсутствует забота о хлебе насущном, потому что о нем всегда заботилась Света, да к тому же помогали и мама с тещей, отщипывали копейки от своих мизерных пенсий, доставали продукты, когда был период дефицита, готовили еду и смотрели за ребятишками, если Свете случалось уехать в командировку. Иногда Света выходила из себя и пеняла мужу:
- Ты посмотри, какой уличный душ сделал наш сосед по даче. Почему ты не можешь такой же сделать, ты же мужик…
- Тебе надо, ты и делай, - отвечал Толик, развалившись в гамаке и лениво поигрывая банкой с пивом.
Света и делала что-то сама, научившись обращаться и с молотком, и с косой, за что-то платила, чтобы рукодельный сосед помогал поддерживать на должном уровне и ее дачу.
Хватит экспериментировать на себе!
Время от времени к Свете приезжала отдохнуть ее бывшая коллега, Оксана, которая сумела по жизни нырнуть гораздо глубже, попала в струю и вынырнула совершенно другим человеком, богатой и независимой. Но на даче у Светы бывать по-прежнему любила, ей нравились тихие вечерние чаепития, душевные разговоры, банька и песни под гитару. Когда Толик, приняв на грудь больше положенного, отбывал ко сну, Оксана подсаживалась поближе к Свете и, обняв ее за плечи, говорила, как ей казалось, вполне убедительно:- Зачем он тебе? Брось! Посмотри на меня, я молодая незамужняя женщина, и не хочу замуж, не хо-чу! Если телу моему потребуется минутная радость, так я выберу, который понравится, прикормлю на время, а надоест, без сожаления расстанусь. Моя свобода – это моя свобода, а добровольно отдать ее в руки такому вот Толику я не хочу! Я феминистка до самых корней волос и не стыжусь этого. Да я на жизнь матери своей до отрыжки насмотрелась…
Света слушала ее, улыбаясь своим тайным мыслям, и только иногда спрашивала:
- А дети?
- Что дети? Что? Захочу и рожу… Мне еще не поздно… Дочку рожу, но и ей закажу и завяжу, чтобы замуж не выходила, чтоб жила свободной амазонкой! Да она и не сможет жить в семье, у нее примера не будет, я на генетическом уровне передам свою уверенность, что женщина все сможет сама, и никакой муж ей не нужен… И вообще, замужняя женщина живет меньше свободной, да это и понятно, они же, как ты, прут по жизни вроде бульдозера, все сама, все сама…
Света зябко поводила плечами. Она думала о своей жизни, о том, хотела ли бы она жить такой жизнью, какой живет ее подруга. Почти двадцать лет замужем. Толик – замечательный муж, не пьет, разве только по выходным, не гуляет, даже повода не дает об этом думать. У нее два сына, хорошие умные парни, которые скоро начнут вить свои гнезда. Что еще надо? Конечно, Толик не помощник ей в решении разных бытовых проблем, но она как-то научилась решать их сама, а что не сама, то есть специалисты. Вот надо электропроводку менять в их дачном домике, нанимать придется, Толику такое дело доверить нельзя, он так этому и не научился. А нанимать - это платить. Значит, придется в чем-то ребят урезать, они еще сами не научились зарабатывать, а Толик давно уже не имеет, да и не имел никогда понятия о том, что зарплату жене надо приносить хотя бы на уровне прожиточного минимума. Давно никуда не выезжали на отдых, дача – это не отдых, это каторга, на которую она обрекла себя чуть ли не с первого года, приняв ее от свекрови в качестве щедрого подарка, который теперь и нести год от года все труднее и труднее, и бросить жалко, столько сил и средств в эту землю вложено. Иногда, еще по молодости, Света пробовала жаловаться на Толика его матери, мол, должно быть стыдно молодому и здоровому мужику приносить в семью зарплату, которая ниже пенсии стариков. На что мать с удивлением вскидывала брови и говорила:
- А чего ты хочешь? У него же нет двух высших образований… С мужскими обязанностями он хорошо справляется? Хорошо! Вон, каких ребят тебе смастерил, не каждый может! А деньги? Не будь такой меркантильной, девочка! Я у своего мужа про зарплату никогда не спрашивала, меня не беспокоили такие мелочи…
Света слушала свекровь и молчала, потому что она знала историю семьи Толика, знала, что бабка, военная летчица в высоком воинском звании, оставила своему сыну, отцу Толика, солидное наследство. Правда, внуку от этого наследства достались жалкие крохи, зато ему достался пример отца, который сильно себя работой не утруждал.
Зашевелилась вроде бы задремавшая подруга:
- Ну, так как? Тебе еще не надоело?
- Что «не надоело»?
- Быть замужем! Распрощайся со своим Толиком и айда со мной в свободное плавание. Будем вместе рыть землю! Хватит экспериментировать на себе!
- Хватит агитировать! Я уже двадцать лет экспериментирую, результатов особых нет, но я верю, будут! Да и как-то в доме поуютнее с мужичком, ты так не считаешь? Сейчас приду, лягу под бочок, постель теплая…
И, молодо вспорхнув, Света устремилась к дому. Погрузневшая Оксана не успевала за ней, торопясь и ворча про себя:
- Наверное, так и надо, в чем-то я ошиблась со своей жизнью…
Фото pixabay.com
Валентина Гусева
Здесь можно подписаться на газету Бабья радость
