Фото pixabay.com
Наташа, едва прикасаясь рукой, гладит светлые локоны сына. «Папины… - думает она. - Как бы сейчас Сережа радовался такому сыночку». Ваньке шесть, а Сережи не стало пять лет назад. Была страшная метель, ни зги не видно, машина забуксовала, он бросил ее в поле и пошел пешком. До жилья не добрел с километр, сбился с пути и повернул в сторону леса. Такой молодой, такой сильный…
Наедине с бедой
Наташа поднимает с пола детскую книжку, которую вечером пыталась почитать сыну, только он не захотел слушать, не смог, закрывал ладошкой глаза и облизывал перепекшиеся губы.Наташа чувствует, как сама проваливается в сон, ей снятся моменты яркой радости, которые она испытала в то короткое время, когда была замужней женщиной, сильной и защищенной, когда мелкие суетные мгновения быта исчезали, растворялись, будто их и вовсе не было, а был сплошной праздник.
Сегодня ей приснились цветы, много, много букетов, только почему-то они все были брошены на землю и бесформенной кучей валялись около дома. Она наклонилась, чтобы поднять один из них, и вздрогнула. Из букета, обрамленного лепестками, на нее смотрело лицо сына. Наташа проснулась и тут же схватилась за градусник. Ванька метался и стонал. Подержала минуту и выскочила на кухню, чтобы не включать свет в комнате и не тревожить сына. Чуть ли не тридцать девять… Наташа в панике заметалась по комнате, она не знала, что ей делать. После недельных ливней проселок раскис настолько, что ни о какой машине невозможно было и мечтать, да и машин-то в их Богом забытой деревеньке всего две. Ржавый «Москвич» у Вовки Кошкина, который только тем и занимается, что разбирает да собирает свою хиленькую машиненку.
А еще машина у дачника Владимира Николаевича, это, конечно, машина так машина, вездеход, ей никакая деревенская грязь не страшна. Да только беда, уехал Владимир Николаевич в город, еще в понедельник уехал, а приедет только завтра. «Держись, Ванька, держись, вот приедет Владимир Николаевич и отвезет нас с тобой в больничку, - шептала Наташа, едва преодолевая страх, липкой змеей обвивший все ее существо. – Владимир Николаевич нам не откажет, ты ведь дружишь с ним, он любит тебя…» Наташа бессильно опустилась на стул. Таблетка, которую она дала Ваньке, начала действовать, лоб покрылся испариной, он успокоился и опять заснул, а Наташа пристроилась рядышком. Она проснулась от стука в окно.
Почувствовал сердцем
- Наташа, у вас все хорошо? Что-то мне сегодня ночью сон нехороший приснился, как-то тревожно стало за вас, встал да и погнал пораньше…Увидев под окном Владимира Николаевича, Наташа заплакала навзрыд:
- Ванька заболел, как тогда порыбачил с вами, так и заболел. Ноги, наверное, промочил, а сегодня ночью температура поднялась почти до тридцати девяти, я чуть с ума не сошла…
- Собирайтесь, в больницу поедем, я сейчас Ваньку на руки возьму…
Он еще и сапоги скинуть не успел, как увидел, что Ванька босиком выбежал на крылечко.
- Дядя Вова, ты приехал? Ура! Сейчас я только посмотрю, сидит ли за умывальником мой лягушонок, он всегда там прячется, когда жарко…
Владимир Николаевич подхватил малыша на руки и внес в дом.
- Ты что! Утро раннее, холодина, а ты болеешь!
- Не болею я, кто тебе сказал? – он укоризненно посмотрел на мать. – Ябеда-беда, до колена борода…
Они пили чай и решали, везти Ваньку в больницу или нет, потому как от болезни не осталось и следа. А уже через день они опять достали из сарая спрятанные удочки, Наташа дала им большую банку для мальков и проводила до старой, обросшей ракушками лодки. Когда рыбаки чуть отплыли до берега, Наташа перекрестилась: «Слава Богу, поправился мой сынок!», понимая всем сердцем, что Владимир Николаевич – лучшее для Ваньки лекарство и что к исходу лета она, пожалуй, ответит согласием на предложение Владимира Николаевича переехать к нему в город и попробовать жить одной семьей.
Фото diy.repairclinic.com
Валентина Гусева
Здесь можно подписаться на газету Бабья радость
