Фото mam4.ru
Расскажу о том, что знаю и чему сам свидетель.
Память ведёт меня, конечно же, в мою родную деревню Берёзовый Мыс. Весна 1941 года, мне 12 лет. Пасха. С самого утра основными пасхальными развлечениями для нас, детворы, были: катание яйца с горки, игра в битки (ударение на последний слог), чьё яйцо окажется крепче. Не меньше нас радовали и различные виды сладостей, которые накануне в изобилии наготовили родители. Вдоволь напитавшись, аж животы сделались круглыми, мы наперегонки бежали смотреть на забавы взрослых.
Ближе к концу дня, управившись по хозяйству, на улицу выходили молодые ребята и девчата и селяне чуть постарше. Кто-то пришёл с гармошкой, кто-то с балалайкой: зазвучали задорные песни и частушки. Дядька Дмитрий Макарович привёл заспанного скрипача. Скрипач как-то быстро взбодрился, и под весёлые звуки скрипки все бросились в пляс. Толпа танцующих заняла всю широкую улицу.
Появился распорядитель танцами Николай Тихончук - его роль заключалась в организации соревнования. И вот тут начался горделивый перепляс молодых парней. Парни и молодые мужики должны были отплясывать на победителя. Как он определялся? Очень просто. По громким выкрикам-комментариям веселящихся зрителей. Каждая спонтанно возникшая группа зрителей отстаивала в бурных спорах своего любимца. Победитель должен был показать не одно и то же - новые оригинальные коленца, и чем коленца сложнее технически и эстетически, тем больше шансов стать победителем.
Фото 505.tvoysadik.ru
Подошёл наш отец Гаврила Макарович, взял в руки балалайку, сыграл на ней... Неожиданно кому-то её передал и быстро-быстро пошёл за околицу. Я за ним. Благо в нашей маленькой деревне лес начинался в 100 - 200 шагах от её центра.
- Тять, ты куда?
- Пошли-пошли. Мы сейчас так сыграем - заслушаешься!
Вырезал из ветки лозы палочку, ловко, в какие-то секунды сделал из неё свисток. Потом снял с молоденькой берёзки длинную ленту коры, свернул трубочкой - получился рожок. Опробовал его звучание: нет, что-то не то, подрезал немного с той (или другой) стороны - настроил свой инструмент.
- Вроде всё.
Мы с ним вернулись, и отец так красиво и звучно заиграл, что к нему мгновенно сбежались «победители» и «побеждённые». Все собравшиеся. И под ритмы его свирели снова бросились в пляс! Молодые мужики и парни, что называется, были в ударе - подбрасывали и кружили своих дам, те даже визжать не поспевали. Особенно мне запомнились краковяк и полька-бабочка. Тот момент, когда кто-то из присутствующих выкрикивал условный знак и все танцующие одновременно меняли направление движения...
Вечерело. На импровизированную танцплощадку стали подходить старшие жители деревни. Родители. Танцы постепенно сошли на нет. И кончился тот вечер песнями, от которых у меня, мальчишки, замирало сердце. Запевала наша мама Матрёна Ильинична. «Ревэ та стогнэ Днипр широкый, сэрдитый витер завыва...» - подпевал отец и другие сельчане. Всё было так необычно. Радостно и беззаботно.
Вот такая Пасха. Так жили и отдыхали в далёкой сибирской глубинке народы разных национальностей. В нашем небольшом селе Берёзовый Мыс жили тогда белорусы, украинцы, мордва, вятичи, чуваши. И все они были русскими, в широком смысле этого слова. Работали, растили хлеб, рожали детей - по пять, а то и по десять, - платили налоги, ничего не ведая о такой субстанции, как пенсия.
Это была последняя радостная Святая Пасха перед великой войной.
А месяца через четыре в деревне появились и представители новой национальности - немцы. То были жители Саратовской области, из Автономной Республики немцев Поволжья, высланные по указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1941 года, под предлогом того, что среди них якобы много было шпионов и диверсантов. Они враз сделались обездоленными войной, как и коренные жители Сибири.
Федор Гаврилович Слизкин, Приморский край, с. Вольно-Надеждинское
Здесь можно подписаться на газету Пенсионерская правда
