Фото ytimg.com
- Светушка, что-то сердце прихватило, - и тётушка садилась на край дивана, подпирала рукой щемящую грудь, ждала. Света отодвигала тугое стекло старого серванта, отмеряла в дежурную стопку 25 капель и садилась рядом. В комнате было тихо, только настенные часы неугомонно спорили с будильником. Минута, две, три…
- Фу, отпустило. Слава Богу.
Сон уходил, и еще долго под желтый абажур текла беседа. Тетушка так много помнила. И войну, и разрушенный послевоенный Ленинград, и зажиточное советское время, когда было и лето в Сочи, и пара сберкнижек. Воспоминания были такими живыми, что следом оживала далекая деревушка в тверской глубинке, бабушка с дедушкой, которых Света уже не застала, огонь в русской печке. На брусчатой завалинке дремал рыжий кот, в духовке поспевали румяные пироги…
А в комнате до утра витал запах корвалола. Света любила этот запах, он был сравним с запахом домашнего хлеба: стойкий, спокойный, уютный. Он непременно означал, что если «прихватило» - обязательно отпустит.
Так сложилось, что Светы не было рядом, когда тетушку прихватило в последний раз. О том, что нет больше родного человека, она узнала только на сороковой день. Плакала всю ночь, а потом как-то внезапно успокоилась. Значит, не хотела тетушка, чтобы ее любимица стояла над гробом, решила остаться для своей Светушки живой.
И осталась. Вот она, сидит на диванчике, сейчас вздохнет, улыбнется и спросит:
- Светушка, а не выпить ли нам чаю?
А жизнь продолжалась. Света вышла замуж, родила сына, и дом у нее был, и достаток. Вот тетушка на небесах радуется. У самой-то не сложилось, не было женихов после войны, значит, Светушка за двоих должна быть счастлива.
Быть счастливой за двоих
Не вышло. Счастье закончилось внезапно, так же, как сердце прихватывает. Однажды муж пришел с работы только за тем, чтобы забрать свои вещи и уйти к другой.Сначала не было только слез, а потом и все остальное исчезло: чувства, эмоции, желания. Долгие дни потянулись серой чередой, где все безжизненно и бесполезно. Тетушка, которая за три года не приснилась ни разу, теперь являлась почти каждую ночь. Простоволосая, в ночной сорочке, она спускала с дивана босые ноги, прикрывала морщинистой рукой глаза – прятала слезы. Только подрагивающие седые прядки выдавали ее молчаливое рыдание, и было оно больнее крика.
После такой ночи Света шла в церковь. Ставила свечку за упокой рабы Божьей Юлии, неумело подхватывала обрывки общих молитв, но легче не становилось.
- А ты исповедуйся, - шепнул ей кто-то, - глядишь, и отпустит.
Повинуясь, Света влилась в людскую вереницу. Очередь двигалась медленно, но нужные слова не приходили: что говорить? Зачем вообще что-то говорить Господу, ведь он и сам все видит? И она начала, как есть. Что муж обманул, что сына оставил, что нет от него ни помощи, ни поддержки. Долго она бросала в него упреки, да так жарко, что покатились долгожданные слезы. Батюшка не перебивал. Лишь напоследок спросил:
- «Отче наш» знаешь? Молись.
Растерянная Света встала у первой иконы и начала повторять заученные слова молитвы. Не было в ее словах участия, была только злость и обида. И вдруг она услышала: «Да пойми, ты! Когда придешь на суд Божий, не спросит у тебя Господь, как жил муж твой? Он спросит, как ты жила».
Фото pixabay.com
И боль мгновенно исчезла. В мягком воздухе храма появился запах ладана, заулыбались лики на стертых иконах, свечи затрещали по-особому бойко. Открылся огромный мир, в котором столько любви, что человеку и испытать не под силу. И любовь эта обязательно наполнит сердце, как только мы изгоним из него ненависть.
Домой Света летела на крыльях. Столько торопишься сделать, когда жизнь начинается заново. Еще на лестнице она услышала неугомонную трель телефона. В трубке зазвучал беспокойный голос:
- Света, у вас все нормально? Ничего не случилось?
- Случилось, Вадик. Только что случилось. Я тебя отпустила.
Светлана Бельская
Здесь можно подписаться на газету Бабья радость
