Фото wallbox.ru
А в 1999 году в городе Кызыле со мной произошел один случай, о котором я и хочу рассказать.
Я тогда работала учителем английского языка в школе. Времена были суровые: заработную плату месяцами не выдавали, поэтому мне приходилось ходить всюду пешком, так как денег не было даже на проезд в автобусе, хотя дополнительной работы никакой никто не чурался, даже просто за еду.
В те годы в Туве было мало православных. Действовали всего три прихода: в Кызыле, в Туране и в Сарыг-Сепе. Этим воспользовались многочисленные зарубежные проповедники-сектанты. Они открывали различные протестантские молельные дома. И завлекали туда местных жителей. Все это проводилось ими под лозунгом свободы совести, свободы выбора. А для верующих буддистов был возведен великолепный буддийский храм - хурээ. Также в Туве было официально зарегистрировано несколько действующих шаманских обществ. Возрожденные древние культовые обряды (очищение людей от сглазов, напастей и хворей; проводы усопших в мир иной; освящение земли, источников воды, гор) сопровождались камланием шаманов.
Вот в такой атмосфере я жила и работала тогда. Бывшая коммунистка, атеистка по воспитанию я, тем не менее, не осуждала людей, к какой бы вере они ни относились. Честно признаться, я вообще не задумывалась тогда о религии. Я думала в то время о том, как одеть, обуть и прокормить моих троих детей; как мне выбраться из нужды и нищеты; где достать деньги, чтобы рассчитаться с многочисленными долгами. Муж попал под сокращение и пока не определился с новым местом работы.
18 января мне позвонили из одного молельного дома и попросили побыть переводчицей у одной семейной пары, приехавшей к ним с проповедью из Шотландии. Насчет оплаты сразу предупредили, что денег нет, но я смогу с ними отобедать. Я согласилась.
Крещенское утро 19 января выдалось в тот год на редкость морозным. По радио объявили, что температура воздуха в городе составляет 46 градусов ниже нуля. Я растопила сухими дровами печку в доме, засыпала угля сверху, оделась потеплее и пошла в молельный дом. Мужа дома не было. Он уехал навестить родственников за Саянами.
Восточный микрорайон города, где я жила, состоял в основном из частных домов. По вечерам и рано утром было боязно выходить на улицу, так как на ночь хозяева спускали с цепей своих собак, и те с громким лаем носились за одинокими прохожими. На всякий случай я прихватила с собой черенок от сломанной лопаты.
Итак, я вышла рано утром. На улице было еще совсем темно. Фонари на столбах перестали светить еще год назад. Во многих домах свет еле пробивался наружу из-под закрытых ставен. Из-за сильного мороза собаки и те не желали вылезать из теплых конур. Улицы были пустынны. В гордом одиночестве я шагала по серому, от хлопьев сажи, снегу, скрипящему под ногами. Мне казалось, что мороз крепчал с каждой минутой. Горожане просыпались. Растапливали печки в домах. Дымки над крышами домов поднимались сначала реденькими струйками, а затем, словно гигантские оплавленные свечи, встали над трубами стройными рядами. Развиднелось нехотя.
Идти мне надо было километра два-три. Прошагав с километр, я почувствовала, что стала замерзать. Пальцы на руках и ногах оледенели. И немудрено: перчатки были тоненькие, а кожаные сапоги давно пора было выбросить на свалку. Поскольку я укутала все лицо до самых глаз вязаной шалью, то от дыхания мои ресницы и брови заиндевели.
Я уже совсем было вознамерилась поворотить домой, но подумала о тех верующих, которые, так же, по лютому холоду, идут в молельный дом на встречу с приехавшими из Шотландии проповедниками, и мне стало стыдно.
И тут я неожиданно для себя обратилась к Богу: «Господи, прости Ты меня, атеистку неверующую, за все мои грехи вольные и невольные. Я поняла, что я недостойна переводить Твои Заповеди Божьи сегодня в день Крещения Господня. Я и не напрашивалась, Господи. Меня об этом попросили. Я ведь денег не беру. Покормят меня, и то хорошо. И тогда я дома не стану есть, и моим детям еды больше достанется. Разве я виновата, что веду две учительских ставки, а зарплаты по полгода не вижу? А как жить, Господи? Если бы не огород, то давно бы уже с голода умерли.А ведь кто-то себе золотые унитазы покупает, в шампанском купается, за рубежом недвижимость приобретает. Пойми меня правильно, Господи: не завидую я им, и деньги в их карманах не считаю. Наверное, Ты лучше знаешь, кому как жить, кому сколько денег получать. У каждого свой путь на этой земле. У каждого свой крест. Возможно, Господи, Ты против того, чтобы я шла к сектантам. Но ведь и они искренне верят в Тебя. Славят Тебя! Следуют Твоим Заповедям. Они не пьют, не воруют, не курят, не употребляют наркотики. Они читают Библию, Господи. И сегодня они соберутся для того, чтобы отпраздновать Крещение Господне! А я тут замерзаю и не могу дальше идти».
Я молилась и чувствовала, что мне становится жарко. Было такое ощущение, что сверху меня как бы накрыли конусообразной воронкой, излучающей тепло. Страха не было. Было изумление, перерастающее в восторг. Возникло чувство искренней благодарности Богу.
Я опустила воротник пальто, раскутала лицо, перевязала шаль, протерла носовым платком оттаявшие ресницы и брови, зачем-то сняла перчатки. Холода я больше не ощущала.
Откуда-то пришло осознание того, что я, земная женщина, тесно связана с нашим Отцом Небесным, Творцом всего сущего на земле, и нахожусь под Его защитой! «Благодарю Тебя, Господи, за все! Благодарю! Благодарю!» - прошептала я.
Когда я вошла в молельный дом, то все подумали, что меня привезли на машине. Все удивлялись, что я пришла с такого сильного мороза и нисколько не замерзла.
Далее все прошло просто замечательно: и с переводом я справилась успешно, и во время обеда успела тесно пообщаться с Майклом и Руфь из Шотландии, и много благодарственных слов выслушала от верующих.
В пять часов вечера я снова пешком пошла домой по морозу. Дорогой я размышляла о том, что же произошло со мной утром, и даже не заметила, как оказалась у ворот своего дома.
Открывая калитку в темноте, я увидела какую-то свернутую бумажку на земле, подняла ее, не разглядывая, и сунула в карман. Почтальоны обычно запихивали в щели ворот письма, извещения, открытки, приглашения, так как почтовые ящики давно уже были раскурочены хулиганами.
Раздевшись и погрев руки у печки, я стала собирать детям ужин на стол, рассказывая им о встрече в молельном доме с шотландцами. Затем я вспомнила о бумажке, которую засунула в карман. Я вынула ее и обомлела. В руках у меня оказалась стодолларовая купюра. Дети радостно захлопали в ладоши. А я села на стул и разрыдалась.
В банк я не пошла. Там бы стали выяснять, откуда у меня доллары. Я пошла на рынок к менялам. Доллар стоил в то время официально двадцать пять рублей, а на рынке обменяли мои доллары по восемнадцать рублей за доллар. Я получила на руки почти мою месячную зарплату! На эти деньги наша семья жила два месяца. А затем нам, учителям, выдали зарплату с сентября по декабрь 1998 года. К счастью, и муж устроился на работу электриком в Каа-Хемский угольный разрез.
Через некоторое время я, сорокалетняя Елена Ивановна Петрова, покрестилась в православной церкви города Кызыла. Мои друзья и муж до сих пор удивляются тому: что такого должно было произойти, чтобы бывший комсорг и бывший секретарь первичной партийной организации школы, агитатор-пропагандист вдруг разом стала верующей. Я никому и ничего объяснять не стала. Зачем? У каждого на этой земле свое предназначение и свой канал постижения истины. Неисповедимы пути Господни!
Галина Ивановна Гостева, г. Сосновоборск, Красноярский край
Фото get.pxhere.com
Здесь можно подписаться на газету Завалинка
