"Добрая, мудрая, отзывчивая..."

С семьей Людмилы Ивановны Смирновой, проживающей сейчас в деревне Аганино, у меня очень давние дружеские, а если точнее, то почти родственные отношения. 

Ее мама, Ольга Львовна, была очень дружна с моей бабушкой Марией Михайловной. Когда Людмила Ивановна была еще ребенком, мой отец, возвратившийся из плена, жил у них на квартире и до самого последнего дня хранил теплые, очень трепетные чувства к Ольге Львовне и даже звал ее мамой. Сестра Людмилы Ивановны Лидия Ивановна была нашей соседкой в деревне Колотово и тесно общалась с моей мамой. Поколения меняются, а ниточка, связывающая наши семьи, не рвется, с детства мы дружим с племянницей Людмилы Ивановны Зинаидой Васильевной. Вот почему, узнав о том, что Людмила Ивановна стоит на пороге своего восьмидесятилетнего юбилея, я не могла не рассказать читателям о судьбе этой женщины.

Как-то попалось мне на глаза стихотворение, в котором поэт назвал поколение, пережившее войну детьми, подранками. «Как точно! – подумала я. – Война не убила их, но очень больно ранила, лишив счастливого детства, наделив совсем взрослым ранним трудом, голодом и лишениями». Воспоминаний о том, как уходил на фронт отец, детская память Людмилы Ивановны не сохранила, слишком мала она была. У матери на руках осталось четверо, младшему Толе шел второй год. Это же ведь представить сейчас трудно, почти невозможно: няньки нет, детского садика нет, а работать матери надо. Дети оставались дома предоставленные сами себе, их жизнь часто зависела от воли случая. Жили с надеждой на то, что вот вернутся с победой отцы, и жизнь наладится. Ничего не наладилось. Отец с фронта так и не вернулся, он погиб в первый же год. Событие, которое навсегда впечаталось в ее сознание, - это пришедшая в дом похоронка. Вернее, даже не она сама, а то, как, прочитав ее, грохнулась на пол мать и как они все, будто галчата, окружили ее, уговаривая подняться. Вместе со старшими, Лидой и восьмилетним Витей, она помогала семье бороться с голодом, ходила по картофельным полям копать мороженую картошку, знаменитые хохлики, из которых Ольга Львовна пекла лепешки. В сорок втором она пошла в школу. 

Ольга Львовна сшила ей холщовую сумочку, приобрела, Бог знает где, ботинки на деревянной подошве и отправила в первый класс. Эти-то ботинки и подвели ее однажды, на уроке физкультуры спускалась с шеста и сломала ногу, долго сидела дома. И вообще учиться долго не пришлось, окончила четыре класса с грехом пополам, хоть и училась хорошо, и пошла работать. Она же видела, что Ольга Львовна из последних сил выбивалась, стараясь поставить на ноги детей. Доила коров наравне со всеми, а потом, вместо того, чтобы отдохнуть, везла молоко на приемный пункт, сама таскала тяжелые фляги. Конечно, дети старались помочь матери, на коромыслах носили в водогрейку воду. Бывало, пока достают ее из колодца, обольют всю одежду, а на морозе она схватится колом, мешает шагать. Но Ольга Львовна была очень строгая, не бросишь все и не убежишь гулять. Людмила Ивановна горестно вздыхает: «Остались в памяти мамины резиновые сапоги, зашитые нитками, сроду не забыть…»

До двадцати пяти лет Людмила Ивановна жила с мамой. Послевоенная деревня была небогата на женихов. Когда я напоминаю ей о том, как любил ее мой двоюродный брат Юра, она отшучивается: «Любил, а замуж не звал…» А я знаю и другое, как наказала его судьба за потерянную любовь. А между тем Людмилу Ивановну позвал замуж другой. Геннадий Павлович овдовел, его молодая жена умерла во время родов. За него и посватали Людмилу Ивановну. Не было у нее времени на свидания и провожания, а было только три дня на знакомство. Без любви пошла за него, просто сердцем почувствовала, что этот человек ее не обидит. Не ошиблась, он оказался ее судьбой, прожили вместе долгую и по-своему счастливую жизнь. Непросто начинали строить свое семейное гнездо. Пришла молодая жена к Геннадию Павловичу не в дом, а в домик, из хозяйства были у него коза да овцы. Это уж потом они и дом построили, и корову завели, и детей она ему нарожала, сначала двух девочек, Лену и Валю, а потом, уступив настойчивой просьбе мужа, родила ему сына Пашу. Когда старшей Лене исполнилось полтора года, пригласила она к себе мать, Ольга Львовна перебралась жить в семью дочери, где и прожила до восьмидесяти девяти лет, помогая Людмиле Ивановне нянчить детей и умея находить общий язык с зятем, который ее очень уважал. А уж ее мудрости можно было только позавидовать. Благодаря помощи матери Людмила Ивановна ни разу не сидела в декретном отпуске, а, едва оправившись от родов, опять выходила на ферму, где почти всю жизнь проработала дояркой. Будто забыв о том, каким непростым был труд на фермах той поры, она вспоминает то время только добром: «Хорошо было. Молока доили много, зарплаты были большие…»

Геннадий Павлович всю сознательную жизнь проработал в полеводстве, летом же пас колхозный скот. Последние годы он болел, и Людмиле Ивановне было с ним непросто, но она свой долг заботливой жены выполнила до конца.  Пятнадцать лет назад Геннадия Павловича не стало, к этому времени уже выпорхнули из родительского гнезда дети, и Людмила Ивановна осталась одна.

Мне часто приходится общаться с пожилыми людьми, и обычно одна из их печалей – это одиночество. Причем чем старше люди, тем острее для них эта проблема. Даже если рядом родные и близкие люди, тема одиночества в разговорах все равно присутствует. Тем более приятно было услышать мне от Людмилы Ивановны то, что она, проживая одна в своей красивой просторной квартире, совсем не страдает от одиночества, находя для себя занятия по душе. Просыпается, как и прежде, рано, привычка, выработанная с детства, не позволяет долго нежиться в постели. Она не ленится, пользуясь тем, что живет одна, не питается всухомятку, обязательно готовит для себя горячее. Позавтракав, отправляется в огород. Уступая моему любопытству, она открывает крышку подпола и показывает мне заготовки этого года. Изобилию закатанных на зиму баночек иная и молодая хозяйка может позавидовать. Но не стоит думать, что она только то и делает, что до потери сознания убивается на работе, нет, конечно, у нее остается достаточно времени, чтобы пообщаться с подругами. Их у нее по соседству две, это Клавдия Дмитриевна Тверезовская и Галина Федоровна Рюмина. 

Обычно они собираются у Людмилы Ивановны и ведут неспешные разговоры о жизни, вспоминая прошлую и анализируя сегодняшнюю, в которой им нравится далеко не все. Людмила Ивановна заядлая грибница и ягодница, несмотря на такой преклонный возраст, она наносила ягод не только для себя, но и для родственников и насолила грибов. Лес она хорошо знает и не боится его.

Около дома Людмилы Ивановны разбит большой цветник, несмотря на неласковость нынешнего лета, все цветы благоухают. Она их выращивает дома, высаживает рассаду, когда земля уже прогреется, потому они у нее и начинают цвести так рано.

В гостеприимном доме Людмилы Ивановны часто бывают гости -  внуки и правнуки. В мой приход как раз собирался на работу внук Миша. Мимоходом я успела спросить о том, какая у него бабушка, и он, не задумавшись ни на минуту, ответил: «Добрая, мудрая, отзывчивая…»