«Театр делают люди»

В школьной программе не было никого скучнее и непонятнее Белинского. Но его «Любите ли вы театр, как люблю его я?» сидит в голове крепче многого. В такой, как у Виссариона Григорьевича, любви признаться не могу. В бесконечном интересе – да.

Работу в театре называют служением. Наверное, единственный оставшийся случай в гражданском реестре работ. Сегодня – три короткие встречи со служителями Северодвинского драматического, которым не аплодируют зрители, о которых они могут и не знать.

«Я ничего не делаю, только проверяю», - говорит Надежда Андреевна Тютева, помощник режиссёра.

О том, что помреж отвечает за всё, знаем. Иногда в кино показывают эту заполошную закулисную работу женщин. Мужчин, кажется, в ней и не бывает.

- Вот представьте. Мой столик в уголочке. Меня должно быть не видно и не слышно. Сижу с пьесой на коленке. Какой мужчина будет так сидеть? – рассказывает Надежда Андреевна про первые читки.

В старом театре приходилось сидеть в валенках: «Там была вечная мерзлота». Надежда Андреевна помощник режиссёра уже 39 лет.

А «ничего не делать» - это быть в кулисах каждого спектакля, за пультом и на страже семи позиций. Первая – актёры. Вдруг перепутают текст или опоздают на выход. «Было такое?» - «Конечно». По пересказу хорошего рассказчика смешно представлять, как задумавшийся артист успел всё-таки прибежать вовремя к своему выходу на сцену, но без крыльев, а по роли должен быть с ними. В жизни такое – не дай бог.

- Или играем «Три поросёнка». И одна актриса, падая, ломает ногу. Дальше играют два поросёнка. Или может музыка задержаться. Правда, давно уже с ней работают хорошие мальчики.

- А текст? Я не перестаю удивляться тому, что в театре нет суфлёра.

- Бывает, приходится подсказать, когда срочный ввод. Или когда много-много текста в стихах, какого-нибудь Флетчера шекспировских времен.

Мы разговариваем с Надеждой Андреевной в театральном музее. Он тоже её забота. Приняла хранилище воспоминаний от Любови Тихоновны Валовой. «Вот её портрет. Яркая женщина, высокообразованный человек». В общем, «леди совершенство», которая и привела в помрежи театра немногословную девушку, читавшую Блока, Бердяева, Лосского и толстые советские журналы в киоске «Союзпечати». Работала там Надежда Андреевна, чуть-чуть не набрав баллы для иняза.

- «Нулевой цикл» - читка пьесы часто проходит здесь, в музее. Недели две разбираем текст. Я невидимый, но верный помощник. Не должна ничего говорить при обсуждении. Но давно уже обнаглела и, бывает, говорю.

- Взгляд со стороны никогда не помешает…

- Ходы внутри пьесы может находить только режиссёр. Только он знает, куда идёт, про что ставит. Всякий раз удивляюсь, когда не угадываю следующий его ход! А в остальных случаях – по написанному, как мы говорим, «по тексту». И художественного открытия тогда не случается.

- В последние годы случалось?

- Конечно. Вы видели, например, «Заповедную зону»? Театр - живой организм. Его делают люди. Театр есть, когда талантливый режиссёр ставит талантливую пьесу. Вчера начали «Пиковую даму». Кулаков - Герман. И – Варенцов. Режиссёр решил попробовать два варианта; а ещё три Лизы, и графиня тоже множится. Это же интересно. И я уже снова чего-то жду.

С Нэлли Цветковой я уже знакома. Мы оказывались рядом на экспериментальных спектаклях прошлого года, и минуты, когда можно было поговорить, тоже были запоминающимися.

Нэлли Валентиновна по образованию режиссёр драмы. Выпускница театрального института имени Бориса Щукина, ученица Марьяны Рубеновны Тер-Захаровой и Владимира Александровича Эуфера. И других педагогов, имена которых, говорит, сегодня остались только в памяти и в книгах: «Александр Михайлович Поламишев, Владимир Петрович Поглазов, Николай Николаевич Волков...»

«Представляете, одна абитуриентка написала вступительную работу в стихах!» - сидя в институтской библиотеке, услышала Нэлли Валентиновна про себя восторженно-растерянное. Мол, что с этим восторгом делать?

В памяти - девяностые годы, когда уже мамой двоих детей окончила «Щуку». Так хотел её отец, Валентин Николаевич, чтобы образование было обязательно профессиональное высшее. До дочкиного диплома он не дожил совсем немного. Участник войны последнего призыва, он родился за пять дней до 1926 года. Зарегистрируй его мама пятью днями позже, может, и не взяли бы воевать.

- Слово «режиссёр» впервые я услышала от папы. Он видел работу Ивана Пырьева во время съёмок кинофильма «В шесть часов вечера после войны». Рассказывал, как пела Марина Ладынина, как таскали самолёт на верёвочке... Когда смотрю фильм, думаю: где-то там, среди солдатиков, сидит, может, мой папа. В тот момент их десантная часть стояла в резерве во Внуково. В 44-м именно там снимался фильм.

И любовь родителей была как в кино. Она стояла в штапельном платье в горошек с белым воротничком. Он увидел её, подумал: «Как Ладынина». И влюбился.

Более четверти века Нэлли Валентиновна работает в Северодвинском театре. Много лет заведует бутафорским цехом. Вопрос, почему не режиссёр, мне, наверное, не стоило задавать.

- Пришла и осталась. Всё как в жизни.

А режиссура была, есть и, дай бог, будет. Из последнего - бенефис в честь 80-летия театра «Душа моя – сцена», сценарий и постановка Нэлли Цветковой. Из первого — дипломный спектакль «Танцующая корова», который до сих пор вспоминают зрители. В середине – спектакли, к которым писала инсценировки, в которых была сценографом и художником по костюмам. «Образование помогало?» - спрашиваю я про многопрофильность. Режиссёров ведь, наверное, всему учат. Говорит: «Мешало. Иногда». И добавляет: «Это была необходимость». Для театра. И для неё самой, наверное.

- Для меня театр не площадка для собственных амбиций. Это инструмент искусства для человеческих душ. Он должен уметь затрагивать самые тонкие, сокровенные струны души. Я против морального уродства, пошлости, цинизма и политических подстрекательств на сцене. Для меня театр, извините за пафос, - это место познания красоты и многообразия мира, для удивления и открытий, для возможностей поделиться этим со зрителем.

- После таких слов даже неловко спрашивать про ремесло. И всё-таки бутафорский цех, он какой?

- Цех — это я и Юля Корельская. Мы изготавливаем декорации, реквизит, головные уборы. Шьём занавесы и театральные драпировки, фактурим, бутафорим, оклеиваем, лепим...

Знаете, что ещё не так давно использовали в театрах для лепки? Мучной смёт - муку, остававшуюся на столах пекарен. «Хлеба и зрелищ». Как, оказывается, всё близко.

В маленьком кабинете Ларисы Никитиной много бумаг, живых цветов и тряпичных кукол. Цветы и куклы – это, понятно, для души. Но и документы, получается, тоже: «Мне так нравится эта работа! Я её обожаю».

Лариса Ивановна - ведущий инженер по материально-техническому снабжению. Образование техническое – АЛТИ, теплоэнергетика. Но думать, конечно, не думала, что будет обеспечивать материальную базу театра. «Подруги, занимающие приличные должности, надо мной смеются. А я с удовольствием бегу в театр». И так уже 35-й год.

- Режиссёр художнику даёт задание, тот делает маленький макет спектакля, - рассказывает она о своём участии в рождении спектаклей, даже не в рождении – зачатии. – Мы обсуждаем его на техсовете. Куча вопросов всегда — из какого материала, что на что крепится, какое освещение. Я составляю смету, всё закупаю. Всё, от шурупчика.

До шурупчика Лариса Ивановна знала, да и теперь вспомнит, заглянув в чертежи, и сам театр. Где первый подогрев, где второй, как воздух в кондиционер идёт. Инженером по оборудованию принимала новое здание у строителей. Потом отвечала в нём за охрану труда, образцово-показательно наладив эту работу.

- Творческие люди обычно против строгого порядка. Приходилось бороться?

- По столу кулаком однажды стучал режиссёр, кричал, что завтра уволит. В одном из спектаклей он всех актёров поставил на настил. И прогиб пошёл. Я сказала, что есть такая наука сопромат, что можно всё просчитать и понять, что такое категорически запрещено. Написала директору Дорошу докладную, он всё отменил. Режиссёр так кричал! У него же сроки, творческий процесс.

- А у вас сегодня смета, а режиссёр напридумывает всего…

- Взглянув на макет, сразу могу сказать, во что обойдётся постановка. Так и выходит. И всегда укладываюсь. Сегодня у нас техсовет по «Пиковой даме». Макет ещё не видела, специально не смотрю заранее. Но этот спектакль ставим на деньги гранта. Так что экономить не будем.

- Самая сложная постановка с материально-технической точки зрения?

- «Реквием каравану PQ-17» - сложная конструкция. И самолёт для «Небесного тихохода».

- Лариса Ивановна, спектакли потом вам интересно смотреть?

- В последнее время перестала смотреть. Потому что игру не вижу, вижу, как отремонтированы туфли, что колготки на актрисе не того цвета, а парик удачный...

Колготки тоже забота инженера по обеспечению. И вообще всё, что есть в театре, от нитки до кресел в зале по семь тысяч за штуку, - берегите их, уважаемые зрители. И за красоту возле театра отвечает Лариса Ивановна – составляет смету на клумбы, придумывая, как будут выглядеть они в пору цветения. Так что в документах есть место творчеству.

Ольга ЛАРИОНОВА

Фото Владимира Ларионова