Изображение pixabay.com
Встреча первая
Был январь далеких семидесятых годов прошлого столетия. У отца на руках была лицензия на отстрел лося. Но зима выдалась морозной. Снежный покров хрустел под лыжами следопыта, разнося далеко по лесу скрипучий шум, заранее предупреждая и пугая животных – подобраться к ним на расстояние ружейного выстрела было практически невозможно. Охотник уже не одни сутки провел в тайге. Иногда он возвращался в город на кратковременный отдых, а через день-два вновь шел на охоту.
Январские дни короткие, рано темнеет, и отец несколько раз ночевал в жилой землянке. Таких землянок в округе имелось не менее двух десятков. Эти временные пристанища отец обустраивал обычно в отработанных угольных ямах. Сруб землянки был из свежезаготовленных кряжей*, крышу крыли пластами березовой коры, нары изготавливали из жердей, печь клали из глины. Со временем лесное жилье обустраивалось железной печкой, тюфяками, набитыми сухой осокой, прочей полезной мелочью. Одной небольшой смолевой чурки в печурке хватало на длинную ночь, чтобы поддерживать нужное тепло. Для сбережения тепла отец обычно двери не делал, а предпочитал на входе в жилище оборудовать небольшой лаз, закрываемый ставнем.
В одну из таких лесных ночей отец поднялся по малой нужде. В пламени зажженной спички часы показали четыре часа утра. «Рано еще», - вздохнул ночлежник и открыл ставень землянки. Выглянул. И тут взору его в ночном морозном мареве предстало крупное животное, стоящее в рост на задних ногах. «Медведь», - выдохнул охотник. Он даже не сообразил со сна, что хозяин леса в эти январские морозы мирно сосет лапу в укромной берлоге. Отец в темноте непроизвольно нащупал ружье и прямо из лаза землянки произвел выстрел в силуэт зверя. Животное даже не шелохнулось, хотя размеры его поражали – рост на ногах не менее трех метров. «Промазать я не мог, - говорил отец, - до зверя было всего семь-восемь метров». Перезарядив ружье, охотник выглянул из жилища. Неуклюжее на вид животное на своих двоих в полный рост удалялось в чащу – до него было уже метров пятьдесят.
Стрелять через гущу кустов было бессмысленно. Утром отец нашел у самого жилища маленькую веточку осины, срезанную ночной пулей, и несколько черных волосков. Видно, пуля от ветки осины прошла рикошетом по шкуре зверя, вырвав из нее эти волоски, и тем самым спасла жизнь снежного человека (а это был именно он, как позднее уверял меня отец).
Видимо, родитель в дальнейшем не раз соприкасался с этим существом. Отец частенько уходил в лес переночевать в лесной избушке, ссылаясь, что у него разболелась голова. «В лесу тишина, свежий воздух, покой, рай земной», - говорил он. Должно быть, что-то тянуло отца в тайгу. Была какая-то духовная связь с миром лесных животных. Из леса батя являлся одухотворенным, способным свернуть горы. Не йети ли был его лесным духовником?
Встреча вторая
Эта история встречи отца со снежным человеком имела продолжение, но уже со мной. По времени после первой встречи отца с йети прошло с десяток лет. Впереди были лихие девяностые. В те годы местные жители после рабочих будней рвались в окрестные леса, болота, поля заготавливать лекарственное сырье: травы, плоды рябины, шиповника, гриб чагу, ягоды, грибы. А утром – вновь на смену, на производство. Все дары природы ложились на обеденный стол семьи, а излишки за деньги сдавались в заготовительные пункты, облегчая жизнь граждан периферии. Такой же лихорадкой сборщика даров леса был заражен и я.
И вот как-то в одни октябрьские серо-дождевые выходные дни я бродил по дальним болотам урочища Турпаново, обирая редкие ягоды клюквы. Вскоре это занятие мне надоело. Ягоды в корзине пребывали тихо, и я решил подняться на бор, проведать брусничные места. Вышел на дальние давнишние вырубки леса. Моему взору предстали высокие зеленые кочки – это были пни от спиленных деревьев, со временем покрытые густым темно-зеленым мхом. И вот в этом мху прятались бордовые гроздья ягод брусники – такие большие, что в одну кисть руки ягоды с веточки не умещались, приходилось подставлять вторую ладонь. Работа у меня заспорилась. Двухведерная емкость была почти полная, и я решил передохнуть.
Встал, огляделся вокруг. О, да это знакомые места! Согласно приметам тут недалеко должна быть землянка отца, в которой мы не раз коротали ненастные ночи. «Надо размяться, а заодно навестить жилище», - решил я. Оставив тяжеленную корзину и рюкзак, повесив на высокий сук яркую тряпку для ориентира, я двинулся в сторону землянки. Вот и она. Осторожно ступая, оглядываясь, с каким-то беспокойством подхожу к жилищу ближе. Вижу, дверца избушки приоткрыта на четверть. Со временем отец к ставню - входу в землянку - приделал шарниры, и получилась полноправная дверь. Наблюдаю: березовый прутик, которым подпиралась дверца, убран и аккуратно приставлен к стенке сруба. Я постоял: всё тихо кругом. Приоткрываю дверцу жилища и… О, ужас! На меня в упор уставилось человеческое существо. Черное, мохнатое, с маленькими круглыми ушками, с яркими, навыкате, блестящими в темноте глазами. Ноги-лапы свисали с нар сидящего на заднице зверя. Животное было похоже на малыша-медвежонка, но медведи так не сидят. Мгновения этого видения четко запечатлелись в моем сознании. Я бессознательно, интуитивно захлопнул вход в жилище и уже мчался без оглядки на яркую тряпку-метку. Там, в кармане рюкзака, были спасительные спички и береста, которую я быстро зажег и стал размахивать вокруг себя ею, полыхающей и издающей едкий запах гари и дыма, как факелом. Это был подсказанный мне отцом горячий ритуал для отпугивания диких, хищных лесных зверей.
Прошло некоторое время. Факел прогорел. За мной никто не гнался. Испуг постепенно покидал меня, но для острастки я временами обухом топорика (я брал его всегда с собой в лес, чтобы вырубать на березах лечебный гриб чагу) стучал по толстенной сосне. Петь в голос и кричать я не решался, чтобы не накликать новой беды – встречи с мамой-папой маленького йети.
Я собрал свою корзину и двинулся к дому. Про встречу в избушке с лесным жителем родителям ничего не сказал – так и держал тайну до этой публикации. В то время мне было тридцать восемь годков, сейчас уже семьдесят.
Встреча третья
О том, что урочище Турпаново, которое примерно в пятнадцати километрах от Сольвычегодска, посещал снежный человек (йети), говорит еще один косвенный факт. Здешние места раньше, до мелиорации и сплошных рубок леса, были глухими, малопроходимыми, с хищным зверьем. В таких экстремальных условиях в те времена в окрестных лесах часто терялись грибники-ягодники. Для поисков пропавших подымали в воздух даже вертолеты. Я заостряю внимание лишь на одном случае, к которому был причастен и я.
В тот год я окончил шестой класс, мы с отцом отправились на сенокос. Пожня нам была выделена по болотистому руслу речки Ильиной. В то время отцу, как леснику, выдали служебный мопед, и я каждый день в период сенокоса за десяток километров по бездорожью мотался взад-вперед. Матушка моя, Анна Федоровна, в шесть часов утра провожала корову на пастбище, меня перед этим будила. Я заправлял топливом мопед и мчался к отцу на помощь. Вечером я возвращался домой помогать матери обряжаться со скотом, заниматься хозяйственными делами, поливкой-прополкой грядок огорода. А отец оставался на ночь в лесу. Рядом с сенокосом он сооружал очередную землянку и коротал там ночь. В это сенокосное время пропал человек. Ушел в лес с велосипедом то ли по грибы, то ли по ягоды и пропал. Прошло больше недели с этого происшествия. Сыновья пропавшего Николая Борисовича Выгодникова вечером ждали меня с сенокоса в родительском доме. Я служил связующим звеном между моим отцом и ними. Батя рисовал на память на листах школьной тетради карандашом схемы лесных угодий, где необходимо искать пропавшего. Изучив эту записку, братья Выгодниковы и все те, кто участвовал в поиске Николая Борисовича, группами прочесывали указанные места.
Наступила очередная пятница. Мы с отцом в этот день работали натужно. Жара, тучи оводов и слепней ускоряли рабочее движение. После обеда вдали послышались раскаты грома. Я торопился до дождя забрать последние скошенные кипы травы, и тут меня остановил окрик с противоположной стороны ручья. Обросший человек с исхудавшим лицом, в рванине кричал мне:
- Вы люди?! Спасите меня!
Приглядевшись, я узнал путника. Это был Николай Борисович, пропавший в лесу человек. Я обрадовался. А путник громко всё повторял:
- Вы люди? Настоящие? А где этот черный мохнатый человек, что привел меня сюда?
Николай Борисович подошел к нам. Мы напоили его чаем. Вскоре отец дал мне команду:
- Садись на мопед, гони в город, пока машины с поисковиками не растворились в лесах.
Я поспешил к дороге и вскоре увидел, что навстречу мне с высокого угора спускаются первые поисковики. Сквозь гул ветра и раскаты грома я докладываю им о находке «пропажи». Они обрадовались и пустили ввысь сигнальную ракету - условный знак остальным: отбой. Но это был выстрел-салют скорее радости: черная туча уже вплотную накрыла нас, ливень стоял стеной.
* Кряжи - необделанные деревья.
Николай Быков, г. Сольвычегодск, Архангельская область
Здесь можно подписаться на газету Завалинка
