Фото p-advice.com
Первая помощь
Однажды поздно вечером она позвонила мне и сообщила, что родители вызвали психбригаду и хотят отправить её на принудительное лечение в психбольницу. Несмотря на мокрую голову – только что вымыла, и позднее время, я поехала по названному адресу. У входа встретилась с подругой Лары. В это же время мне позвонил из армии сын и попросил помочь.
В дом меня и подругу Лары не пустили. Мы смогли войти только с оперативно приехавшей бригадой скорой помощи. Уже в лифте я предупредила врачей, что не позволю увезти девушку против её воли. И действительно сумела это сделать.
Так я познакомилась с родителями Лары. Они были очень молоды, у них был двухлетний ребенок. Было видно, что родители настроены против Лары. По их словам, она устроила скандал, из-за чего отец ударил её, после чего девушка спряталась в туалете. Врачи прописали успокоительные таблетки и уехали. А я была вынуждена забрать Лару с собой. Мне не очень-то нравилась девушка, но я считала своим долгом помочь ей, раз уж она меня об этом попросила.
Лара считала, что у неё очень плохие отношения с родителями. Она рассказала, что у них есть отдельная квартира её умершей бабушки, в которой Лара была прописана. Очевидно, что Лара не желала жить «по струнке». Ей хотелось жить одной, и она стала настаивать, чтобы родители отдали ей эту квартиру. Родители её сдавали, а Ларе из-за частых скандалов приходилось то и дело ночевать у подруг.
Я взялась помочь ей. Выяснили, что для того, чтобы начать переоформление квартиры на Лару, нужно заплатить хотя бы часть долга - сдавая жилье, родители не вносили плату. Пришлось заплатить свои, чтобы в то время ещё совершенно чужая мне девушка съехала с моей квартиры и наконец-то начала жить спокойно. В итоге Лара, опять же с большим скандалом, въехала в квартиру.
На следующий год мой сын приехал в отпуск и... состоялась свадьба. Если откровенно, я этой свадьбы не хотела. Но невеста обещала поехать с сыном на заставу, где он служил по контракту. Конечно же, не поехала. Сын демобилизовался. Год назад у них родился ребенок. Не так часто, как хотелось бы, но я виделась с внуком. Это были счастливейшие моменты моей жизни.
Последний раз я видела его 15 октября.
Опоздание
Лара ещё в сентябре предупредила меня, что 7-го и 15-го сдает экзамены (она учится заочно). Я в свою очередь предупредила заведующую отделом на работе, что в эти дни до обеда буду с внуком. У меня свободный график, и я смогу эти часы отработать в другое время.
К внуку я мчалась как на свидание с любимым человеком. Купила продуктов, на радостях дала Ларе карточку Сбербанка, разрешила снять энную сумму, чтобы она также сумела купить домой продуктов. И тут же предупредила, что после обеда я должна быть на работе: в 15 часов в одном из наших филиалов юбилей, будут гости, я к тому же должна встретить журналистов и проводить их на мероприятие. Таким образом, я должна выйти из дома в 14.00.
Лара позвонила в 12-м часу и сообщила, что сдала на 4. Также она попросила разрешения снять с карточки ещё тысячу рублей. Я с радостью разрешила, потому что госэкзамены сдают не так часто, я была рада и за неё и за то, что у меня были эти чудесные полдня общения с малышом. Попутно я ещё раз напомнила о том, что мне нужно уйти в 14.00.
Но в 14.00 она не пришла.
Разумеется, я начала ей звонить. Если бы не было мобильных телефонов, можно было бы подумать, что молодая женщина, имея деньги, бросилась по магазинам и забыла о моей просьбе. Но я звонила каждые пять минут. Я буквально умоляла её не подводить меня.
- Да, я уже еду.
- Уже в маршрутке.
- Разумеется, приду.
Наконец она сообщила, что подходит к дому, и я, поставив внука в кроватку, побежала в коридор, обулась и... ещё минут 15 стояла в коридоре и играла с внуком в прятки:
- Ку-ку, - и пряталась.
Потом ещё раз... сто. Было понятно, что ни к какому дому Лара не подходила, а ответила так, чтобы я, что называется, отвязалась. Мне уже раз пять звонила журналистка, которая ждала меня у назначенного места. Я опять набирала номер Лары, но телефон уже не отвечал.
Фото sleepbaby.org
Она пришла ровно в 15.00. Не одна, с мамой, которая несла торт.
- Идёмте пить чай, - радостно пригласила она меня.
Я была в шоке. Оказывается, Лара успела встретиться с мамой, и они нашли время побегать по магазинам. Знала ли мама Лары, что я тороплюсь? Неужели не могла она, раз уж Ларе так надо было походить по магазинам, приехать пораньше, чтобы отпустить меня? Я потребовала вернуть мне карточку и ушла, хлопнув дверью.
«И про ребёнка забудьте!»
Через два дня получила от Лары по электронной почте послание. Мне хотелось бы элементарного «Извините». Но то, что я прочла, разрушило наши отношения до основания.
Привожу выдержку из письма.
«Это что получается!? Из-за того, что я задержалась, вы тут над моим сыном издевались! Никита сидел в кроватке один в одном памперсе, а она, видите ли, нас под дверью ждала! Да как вообще можно! Да это же вам не игрушка. Никита очень тяжело заболел после такого вашего «сидения»! Вы халатно отнеслись к своим обязанностям, да вас вообще за это судить следовало бы, но я буду умнее, я просто больше с вами Никиту никогда не оставлю! Отыгрываться за плохие отношения с невесткой на внуке, да это только больной может такое сделать! Я прямо сомневаюсь в вашем душевном здоровье!.. Не хочу ни слышать вас, ни видеть. И про ребёнка моего забудьте!»
Фото media.1777.ru
Я опустила откровенные личностные выпады в мой адрес, упреки в том, что я плохая не только бабушка, но и мать... Добавлю, что в оригинале везде вместо одного восклицательного знака было по десять!
Первая реакция – ответить одним словом, типа «Какая же ты глупая!». Сдержалась. Решила выждать. У нас уже была как-то стычка, после которой Лара так же, по электронной почте, извинилась, написала, что мы одна семья и так далее. После этого я ни разу не напомнила о размолвке, и мы продолжали общаться.
Здесь же было другое. Друзья советовали приходить и навещать внука как ни в чём не бывало. Но я ждала, что невестка опомнится и напишет, что была неправа. Сын сообщил мне, что Лара с внуком даже лежали в больнице - простуда. Я считаю, что сидящий полдня на моих руках внук не мог от этого заболеть. Возможно, что, когда он прыгал и приседал, с него и слезли штанишки, но от этого не заболевают.
Обвинение в том, что внук заболел, было самым сильным. Я поняла, что если сделать вид, что ничего не случилось, Лара и дальше будет использовать этот аргумент. Прийти просто так, без её извинений, я так и не смогла.
Я не вижу внука полгода. Он начал ходить, говорить... Не знаю, что делать. Уговариваю себя, что, вполне возможно, они могли бы жить в другом городе. Не знаю, уговорю ли…
Мама Лары звонила, говорила, что я должна прийти - и всё. На мой вопрос, слышала ли она, что, когда они ходили по магазинам, я звонила Ларе раз десять, ответила, что не заметила. Мне кажется, она давно под пятой у своей дочери.
Мне жаль сына, который, как мне кажется, должен страдать от характера этой молодой, но уже такой деспотичной женщины. Я догадываюсь, что будет думать обо мне внук. Уже наслушалась рассказов, что «сколько бы ни вкладывала во внуков, в семью сына, всегда считаюсь плохой бабушкой».
Говорила с сыном. Он сказал, что Лара хочет, чтобы я… извинилась.
Других людей, общих знакомых, которые могли бы нас рассудить, нет. Разложить сложившуюся ситуацию по полочкам некому. Обращаюсь к чужим людям: рассудите нас!
