Рисунок Елены Буториной
Городской кавалер
С моей давней знакомой Гелей мы встретились на дороге. Они с мужем в город, а мы обратно. Остановили машины, вышли. Мужики в одну сторону, покурить, а мы – в другую, о своем, о женском посудачить.
- В Ярославль переезжаем, уже квартиру купили… Там жить будем… Так надо…
- Да ты что? – удивилась я. – А как же твой колодезный журавель? А как же лес? А козочки твои?
- С козочками пришлось расстаться, уревелась вся, пока покупателей ждала. Но люди надежные, буду летом для внуков у них молоко покупать…
- Для внуков?
- Да! А чего ты удивляешься? Олечка двойню ждет… Поэтому мы и приняли такое решение, ей же одной тяжело будет справляться… А на лето всех их будем в деревню забирать, на молоко и на воздух…
Мужики засигналили, и нам пришлось прервать так заинтриговавший меня разговор.
«Надо же, - думала я, - повернулось счастье и к Геле, настрадалась она, натерпелась…»
Всю дорогу к дому в памяти моей белой вьюгой кружила непростая Гелина судьба. Вот мы окончили школу, выпускной, мы всем классом гуляем по берегу реки, прощаемся с кленами и березами, потому что почти все мечтаем о городской, как нам кажется, безоблачной жизни. Все наши непролитые слезы еще с нами, пока мы полны надежд и уверены, что все у нас будет хорошо. Мы не обращаем внимания на сороку-белобоку, которая примостилась на старой корявой ветке березы и вовсю стрекочет, пытаясь вдолбить в наши юные бесшабашные головы мысль о том, что жизнь – штука более чем непростая. На этом же месте мы встретились только через год и уже тогда поняли, что не все и не у всех начало сбываться.
У Гели появился другой кавалер, Вовке, нашему однокласснику, она дала полную отставку, а этот, с гитарой, с песнями и стихами закружил ее романтичную душу, было понятно сразу, почему она не устояла перед ним. На наши вопросы по поводу грядущей свадьбы Геля только улыбалась, а кавалер, кстати, все-таки ставший ее мужем, успокаивал нас: «Будет, все будет, подождите еще чуть-чуть…»
«Сюда я больше не ездец!»
Всем было ясно, что невеста уже глубоко беременная. После свадьбы Геля осталась в деревне рожать, а муж ее, Марк, чисто городской парень, отбыл получать образование. Геле жилось дома несладко, мать каждый день корила ее за то, что свадьбу играть им одним пришлось, что родители городского жениха не только на свадьбу не приехали, но и ее с будущим дитем к себе жить не пригласили. А когда и сам Марк стал появляться очень редко, не только родители, но и Геля поняла, что брак ее – это одно название.
Геля родила маленькую недоношенную девочку, которая долго болела, но какими-то невероятными усилиями все-таки уцепилась за жизнь. Только уже к году стало понятно, что ребенок отстает в своем развитии, не держит головку, плохо реагирует на голос, у нее был какой-то бессмысленный блуждающий взгляд. Молодой отец только один раз приехал взглянуть на ребенка, а уезжая недобро процедил: «Сюда я больше не ездец… Подам на развод. Надеюсь, ты возражать не будешь?» Геля качнула головой в знак согласия, потому что и так все поняла, она видела, с каким брезгливым чувством Марк брал дочурку на руки. После его отъезда Геля сказала родителям: «Дочка - это мой крест, и нести его мне одной...» Она нашла поддержку и успокоение в местном храме. Старый батюшка, отец Серафим, относился к ней очень добросердечно, он причащал ребенка и поддерживал Гелю: «Ты что, милая, думаешь, плеть просвистела только над твоей головой? Просто мы чужую боль не слышим, нам своя белый свет застит… Ты оглянись вокруг себя…»
И Геля стала внимательнее присматриваться к людям, которые стояли рядом с ней, мало кого из них привело в храм счастье, большинство принесли сюда свою боль. Там, в храме, Геля встретила и Пашу, своего теперешнего мужа, который стал ее надежной стеной. В тот год у него погибла жена вместе с грудным ребенком, и он кинулся помогать Геле, просто, чтобы прикоснуться к теплому детскому тельцу и еще раз оплакать свое. Часто после службы он помогал донести ребенка до дома, а потом стал и в храме держать девочку на руках. Постепенно прихожане привыкли к этой паре, и однажды отец Серафим сказал: «Вам пора обвенчаться…»
Так, без объяснений в любви, без сватовства и свадьбы Паша стал Гелиным мужем. Они с дочкой переехали к нему в соседнее село, Паша настоял, чтобы Геля восстановилась в институте, вернее, она и не уходила, была в академичке, а тут перевелась на заочное. На время сессий Паша брал отпуск и ехал с ней нянчить доченьку, которая так и не поправилась. Семь лет Геля продержала ее, как младенца, на руках. А потом ее доченьки не стало. Деревенские бабы крестились, мол, это избавление от мук и той, и другой, а для Гели это была неизбывная боль.
О бесплодии речь не шла
Едва придя в себя, Геля устроилась на работу, хватаясь за все напористо, жадно, будто желая успеть сделать то, что пропустила за годы, пока нянчила дочку. И у нее все получалось, все, кроме одного, она не могла родить Паше ребенка, хотя он каждую ночь молил ее об этом. Сначала она относилась к его мольбам спокойно и светло, понимая, что родит обязательно, только постепенно эта уверенность сменилась печаль-тоской, ребенок у них никак не получался. О бесплодии речи не шло, дети были у того и у другого, тогда что? И понесло опять Гелю по жизни, как щепку, она все чаще приходила к пониманию, что жизнь ее проходит впустую. Да и Паша, похоже, смирился, перестал ждать. И вот тогда-то и случилось чудо! Геля даже не поняла вначале, что с ней такое. Они готовились отметить Гелино сорокалетие, резали салаты, как вдруг у нее закружилась голова, и ее вывернуло наизнанку, едва успела добежать до раковины.
- Что? Что такое? – встревожился Паша. – У тебя болит? Где болит?
- Да нигде не болит… Сама не понимаю, что со мной, видно, съела что-то несвежее…
Никто из них даже не подумал, что в ворота их дома уже постучалось счастье.
Когда Геля вышла от врача с подтверждением беременности, Паша, обхватив голову руками, сел прямо на пол и заплакал, просто завыл, как раненый зверь. Как он берег Гелю, об этом лучше не рассказывать, это и так понятно. Иван, их сын, родился настоящим богатырем, они постарались дать ему все. Даже когда в десятом классе он захотел перейти в другую школу, потому что там училась его девочка, Геля ни одним словом не возразила. А когда он надумал своей девушке сделать предложение, тут уж Паша, который работал в полиции, постарался. С Ваниными друзьями они подготовили настоящий захват, будто бы у Вани в сумке обнаружились наркотики. Положили их с девочкой лицами на капот, руки за спину, а когда разорвали пакет, с как будто бы наркотиками, из пакета выпало кольцо. Шутка удалась, этот сюжет даже по телевизору показывали, потому что он собрал очень большое количество лайков в Интернете, иностранцы и то писали и удивлялись изобретательности русских. А тут вот такое счастье – внуки, поэтому я ни капельки не удивилась, что Геля с Пашей оставили свой обжитой дом в деревне и кинулись на помощь молодым. Я даже немножко позавидовала этой девочке, на которую родители мужа будут просто молиться. Лишь бы она не подвела. А она не подведет, раз уж счастье так долго искало и однажды все-таки нашло их дом, то значит и поселилось оно в нем навечно.
Валентина Гусева
Здесь можно подписаться на газету Ах, тёща моя
