Фото evbuc.com
Жили они в одной квартире более года. Петр работал сантехником в ЖЭКе и дворником подрабатывал. Решила я написать про Петра и его благодетельницу. Даже имен менять не захотела...
Живот скрутила жуткая боль. Опять язва, зараза, открывается. Неймется ей. Хватанул вчера лишнего. Пантелеичу повезло: кто-то холодца выбросил приличный лоток и салат оливье в пакете, вот он у костерка и умял всё подчистую, хлебнув немного пивка, добытого за сданные бутылки.
Сегодня Рождественский сочельник. Ноги сами принесли к родному дому. Когда-то он, Петр, в нем родился, потом женился, потом развелся. При родителях все шло гладко. В ночь под Рождество такая благость душу наполняла, что всякие беды пред ней пасовали.
Петр стоял, смотрел на окна родные, за которыми жили теперь чужие люди, коим он когда-то был мужем и отцом. Всё рухнуло после потери им работы. Бегал, резюме разносил, а никто не брал, ссылаясь на его возраст, мол, старик, пятьдесят стукнуло.
Жена чужой стала, дети буками по квартире ходили. Чем дальше, тем хуже. И он спасовал перед натиском бед, попивать начал на случайно заработанные деньги. Всё рухнуло. Взашей из своей – из родительской - квартиры вылетел, разведенным и без прописки. Пятый год бомжует. Стороной не то что двор, а и район обходить стал, чтобы не узнал никто. Но сегодня потянуло сюда, будто кто позвал.
Сел на детской площадке, смотрел на людей, туда-сюда шмыгающих. Кого-то узнавал, но больше новенькие были. Одна старушенция направилась от подъезда прямо к нему с пакетиком в руках. Подошла. Он сразу ее узнал. Семеновна – бывшая соседка по площадке, ей, поди, уже восемьдесят стукнуло. Смотрит на него глазками слезящимися, а потом ручонками как вскинет.
- Никак ты Петя из квартиры соседней! Гляжу в окно, сидит человек, видно, из бомжей, вот и вышла милостыню подать. Рождество ведь!.. Эка как тебя жизнь-то опустила! А ну, вставай! Пошли, отмоешься, у меня и одежонка чистая есть, от мужа осталась. Умер свет мой ясный, сегодня ровно год. Детей Бог не дал, но прожили душа в душу более полувека. Да ты помнишь его, вы же тезками были. Квартира у меня двухкомнатная. Поживешь, пропишу. Может, дворником устроишься, ты же молодой еще. Болею я, Петенька, врачи говорят, что и полгода не проживу. А мне ее, квартиру-то, не утащить на тот свет.
Петр шел следом за доброй старушкой, опустив голову, чтобы ненароком никто не признал, особенно дети и жена. Семеновна шла впереди, на площадке махнула рукой в сторону его бывшей квартиры:
- Теперь там другие живут. Твои разменяли квартиру на две: в одной Тонька твоя с дочкой жили, но полгода, как не стало Антонины. А во второй сын поселился, но вскоре продал он свою квартиру и уехал куда-то.
Дав Петру всё чистое, Семеновна вынесла его одежду в мусоропровод. Он взял ножницы и обрезал свои лохмы, а потом сбрил остатки волос бритвой дяди Пети. Под горячей струей воды чувствовал, как наполняется его душа благостным настроением.
«Права Семеновна, - думал он, - не заканчивается жизнь в пятьдесят пять лет». Он еще поборется за право жить. И Семеновну до конца ее дней беречь будет. Клавдия Семеновна с мужем каждый Рождественский сочельник приходили в гости к родителям. Счастливое было время...
Надежда Опексина, г. Петропавловск, Республика Казахстан
Здесь можно подписаться на газету Завалинка
