Фото ru.freepik.com
Мне, потрясенной, тогда показалось, что прикоснулась я к какой-то большой тайне, о которой даже лучшим подружкам нельзя говорить. И я не сказала.
...Наши учителя нам почему-то никогда не рассказывали о войне. Но на праздник 9 Мая надевали боевые ордена и медали учителя труда, завуч и учитель астрономии. Мы знали что у директора школы пальцы рук были изуродованы в детстве - рванули настоящие снаряды в мальчишеской послевоенной игре. И понимали, что большинство наших преподавательниц на себе испытали, каково было жить, учиться и работать в тылу.
Но они ничего не рассказывали, а мы, дураки, не спрашивали. И вообще тогда, в семидесятые, о Великой Отечественной говорили мало. Только по учебнику истории, и еще к 9 Мая приглашали на классный час ветеранов, казавшихся нам такими старенькими, негероическими...
А еще был слух, что учительница математики Мария Ивановна не вышла замуж, потому что ее жениха убили на фронте. Мария Ивановна была строга во всем. Темное платье или сарафан с максимально скромной брошкой у глухо застегнутого воротничка. Короткая стрижка, неизменная коричневая гребенка в волосах. Строгий голос и взгляд. Учила она математике превосходно тех, кто поддавался учению, у остальных наверняка тоже в голове что-то осталось. А боялись ее все. Ну, может быть, за исключением единственной в классе круглой отличницы.
Через много лет я все-таки задала Марии Ивановне вопрос о несложившемся личном. Когда журналисткой пришла к ней на интервью, почти так же, как раньше у школьной доски, волнуясь. «Не надо об этом», - строго сказала моя учительница. И рассказала, как пришла в ее родной дом весть о гибели на фронте старшего брата. «Мы всей семьей тогда сидели за столом… С того дня больше ни разу не собирались так же вместе, не могли...»
«Со временем вы поймете, какие у вас были высоконравственные учителя», - сказала мне давным-давно наша классная руководительница. Я тогда была очень молодой, а время было еще другое, и я тогда не поняла. Теперь, давно уже, понимаю.
На каком положении был учитель в поселке, деревне, мы прекрасно помним. Их личные качества как соседа, земляка и тем более личная жизнь, наверняка далеко не у всех гладкая, никогда не обсуждались нашими родителями. Во всяком случае при нас, школьниках. При их появлении гасли женские разборки и замирали на лету крепкие мужицкие слова.
Они не соглашались пройти к магазинному прилавку без очереди, когда уважительно пропускали. Они сурово отказывались от подарков, когда их пытались чем-то отблагодарить. Занимались с отстающими бесплатно и радовались, когда эти самые отстающие соглашались позаниматься. И не требовали от наших родителей делать с нами уроки, а тем более что-то рисовать, лепить и клеить. Они не позволяли себе при учениках ни намека на сложные отношения с кем-то из коллег и трудности жизни. Они жили как все, но для школьников и даже для их родителей оставались пусть немножко, но небожителями.
Спасибо вам за все, наши любимые учителя. И нелюбимые — тоже. Детство категорично и часто несправедливо. Извините нас за это и за то, что мы кричали «ура!», узнав, что урока не будет по причине вашей болезни. Мы не были злыми, просто благодарными становятся с годами. И так часто опаздывают с благодарностью.
Ольга Ларионова
Здесь можно подписаться на газету Пенсионерская правда. Я вам пишу
