Фото freepik.com
А помните, как мы, советские подростки, переписывались с ребятами из-за рубежа?
Конечно, никаких компьютеров в те годы и в помине не было, но стремление узнать больше о жизни в других странах у нас было всегда. И мы, советские дети и подростки, хотели общаться с детьми из других стран. Это было так интересно – переписываться с иностранными ребятами. Проживали они, разумеется, в странах социалистического лагеря: Болгарии, Чехословакии, Венгрии, Польше, ГДР. А я переписывалась с китаяночкой Сянцзян, юной девушкой из Поднебесной.
Училась я тогда уже не в школе, а в техникуме советской торговли. Откуда узнала адрес для переписки, точно не вспомню. По-моему, нам просто принесли адреса желавших переписываться иностранных ребят на занятия, и студенты выбирали для себя будущих друзей. Я выбрала адрес девушки из Китая, которая изучала русский язык и хотела переписываться по-русски (общаться по-китайски я, конечно, не могла).
Переписывались мы с Сянцзян не так долго – чуть больше года. Я получила от нее пять небольших писем. Ждала их с нетерпением – как же было здорово получить весточку от далекого друга! Я, пятнадцатилетняя деревенская девчушка, хоть уже училась в техникуме, была, в сущности, еще дитя и потому радовалась письмам как ребенок. Они словно приоткрывали для меня дверцу в сказочный, неведомый мир.
Сянцзян была немного старше меня и довольно хорошо знала русский язык. Она писала, что хочет поступить в университет и изучать восточнославянские языки профессионально. Рассказала о своей семье и даже прислала в одном из писем фотографию своих родителей на фоне китайских пагод – я смотрела на эту фотографию как на чудо, точно загипнотизированная… Изящные пагоды казались мне дивом дивным. На обратной стороне фотографии было написано: «Это мои мама и папа». Красивым почерком, без единой ошибки. У моей китайской подруги вообще не было ошибок в русском языке, разве что предложения она строила слишком простые, но ведь наш язык так сложен для иностранца!
Сянцзян была единственным ребенком у папы с мамой. Помню, что этот факт сильно удивил меня: в нашей-то семье росло шестеро. Я писала ей о родной деревне, об учебе в техникуме, о том, что у меня тоже есть способности к иностранным языкам – по немецкому одни пятерки… Думаю, что мои письма к Сянцзян были для нее столь же удивительны, как и ее послания – для меня. Но это была настоящая дружба народов!
Почему оборвалась наша переписка, я не могу сказать. Помню, что отправила в Китай очередное письмо, но ответ не пришел. То ли не долетела до далекой Поднебесной моя весточка, то ли не захотела Сянцзян больше переписываться, а может, у нее что-то произошло. Так или иначе, переписка прекратилась. Грустить было некогда: приближались экзамены, нужно было и учиться, и участвовать в студенческой жизни, и бегать в кино по вечерам…
Когда я перебираю старые фотографии и мне попадает в руки маленький снимок с изящными пагодами, я всегда с большим теплом вспоминаю Сянцзян. Как ты теперь поживаешь, далекая моя подруга?
Валентина Александрова, г. Архангельск
Здесь можно подписаться на газету Пенсионерская правда. Я вам пишу
