Выпила из невестки всю кровь
Одна из самых злободневных тем в такой компании – это свекрови. Вернее, их взаимоотношения с невестками. Откровения начинаются, как на исповеди.
- Моя свекровь мне никогда не помогала. Видела, что сынок ее пьет, получку домой не носит, а я ее внука в университете учу, из сил выбиваюсь, а всё равно не помогала. Она, я думаю, ждала, когда же я надорвусь на работе и в ноги ей упаду, помощи попрошу - у нее-то ведь деньги были, просто хотелось ей моей покорности… А я, нет, я упрямая, днями в своей конторе работала, а по утрам улицы мела. Сама выучила сына, так и не покорилась… Теперь-то она, когда уж задницу до земли повесила, приглаживает меня: Наденька да Наденька. А я-то все помню, когда для нее только Надькой была… Когда судьба моего сыночка на волоске висела, а она гонор свой тешила…
- А я, когда со своим развелась, вымотал он меня совсем, нашла себе мужика другого, доброго, заботливого, да только старого-то куда денешь. Дом у нас один, он никуда не уходит… А мой новый ухажер стал похаживать ко мне. Иногда и тот, старый, бывало, выползет из каморки. Нальем ему стопочку - он и доволен. Хлопнет - и спать, слабый уж был. И вот прознала об этом свекровь, прикатила и давай меня срамить, что при живом муже я хахаля в дом вожу… Так ведь с мужем-то мы разведенные уже были… Разве я виновата, что не уходит он никуда? И забирала бы его себе… Да, слава Богу, прибрался он вскоре… на тот свет. А свекрухе ее ругань я до сих пор не простила…
- Моей так не нравится, что я всю жизнь не работаю… А зачем мне работать, если муж хорошо зарабатывает? Да и самогоночкой я приторговываю, доходец имею, чего ей надо? Придет и жужжит, и жужжит…
- Нет, вот у меня первых двух мужей свекрови были хорошие. Ничего я про них плохого сказать не могу, хотя сыночки у них были еще те сволочи. Зато в третьем замужестве все оказалось наоборот: муж попался очень хороший - работящий, непьющий, строгий правда, но это и не лишнее было, потому что успела я уже волюшки хватить… А вот свекровь – это как раз та змеюка, которая выпила из меня всю кровь. Представляете, приперлась из деревни к нам жить, что ей там не жилось? Это она явилась со мной за сыночка своего побороться. Только я уже была – тертый калач, меня голыми руками не возьмешь. Воевали мы с ней воевали, окопы не единожды из рук в руки переходили, но победа оказалась за мной – спровадила я бабку в дом престарелых. Она сама запросилась, я вроде и ни при чем оказалась. Во всяком случае, отношение мужа ко мне не изменилось… Живем вот теперь припеваючи, он поперек меня и слова сказать не смеет… (Это как раз тот, который на кухне в одиночестве праздновал).
- Не поверите, бабоньки, моя так свекровь всю жизнь меня тихо ненавидела, вида не показывала, а я все равно это чувствовала. Когда умерла она, тогда и оказалось, что не зря я это чувствовала, потому что она перед смертью все свое наследство дочке отписала. Это чтобы сына, мужа моего, теперь уже покойного, наказать за непокорность, за то, что женился на мне, ее не послушал…
А я внука сберегла…
Изрядно устав от однообразия этих разговоров, я уж было засобиралась домой, но тут меня удержала за рукав миловидная голубоглазая женщина, которую я не только не видела раньше, но ничего о ней и не слышала. Здесь, на вечеринке, мне впервые ее представили. Упав обратно в кресло, я спросила:
- А вы, Александра Васильевна, что молчите весь вечер? Неужели Господь уберег вас от горечи общения с матерью вашего мужа?
- А что мне чьи-то косточки перемывать, если я сама свекровь…
И, склонившись к моему плечу, она начала тихонько рассказывать свою очень грустную и одновременно достаточно поучительную историю:
- Сынок-то у меня с женой только три года в браке прожили, вроде и жили хорошо, нажили сыночка Васеньку… А летом появилась тут у нас одна голозадая, будто околдовала его. Свет парню не мил стал. Жену, в которой раньше души не чаял, начал избегать… Когда я узнала, что загулял он, стервец, чуть с ума не сошла. Ночи не спала, как могла соединяла их, мирила, но все напрасно. Переманила его та, питерская, уехал он. Уехал да и сгинул. Один Бог знает, что там приключилось. Нечистое что-то, но, по-моему, никто до истины особо и докапываться не пытался, а мне разве до этого было? Еле-еле все охлопотала, привезла его домой, похоронила честь по чести, успокоиться бы душе, да не тут-то было.
Закуролесила моя сноха. То ли с горя (любила сына-то моего шибко!), то ли от обиды, и теперь не знаю, не спрашивала ни разу. Но все чаще стали мне говорить (иногда, может, и лишнее, людям-то только дай волю позлословить), что выпивши ее видят, и все в мужской компании… Васеньку, стало быть, по ночам одного дома оставляет. Заныло мое сердце, почувствовало: не вмешаюсь – и внука потеряю. Я к ней подступила, стала просить, чтобы отдала мне на время ребенка, а она не соглашается, гордится передо мной, рада, что хоть чем-то отомстить может. Только мне-то за что? Советовали знающие люди через суд у нее внука отнять, но я не хотела лишать ребенка еще и матери. Понимала, что не дело это. Пьяная-то она много чем мне досаждала, но не сердилась я на нее, обиду прочь гнала. Я все понимала, старалась, чем могла, смягчить ее сердце. Потихоньку - помаленьку стала она давать мне Васеньку: то на ночку, то на две, а потом и сама захаживать начала, остепенилась, вести себя стала лучше. Вот как-то я ей и сказала:
- Ира, ты что, всю жизнь собираешься в коммуналке жить. Надо какую-то квартиру покупать…
Она как взъерепенится:
- На какие шиши? На мои шесть тысяч да на Васькину пенсию?
- А ты не кипятись,- говорю ей, - кое-какие сбережения у меня есть. Ты оформляй ссуду, я буду на нее зарплату свою отдавать, поработаю еще, а на пенсию жить буду. Хорошую квартиру мы, конечно, не купим, но все будет отдельная, и у Васеньки своя комната… А там, может, замуж выйдешь…
Так мы все и сделали. Васенька стал часто у меня бывать – будто сынок ко мне возвратился. В общем, сберегла я себе внука…
Не успели мы и ссуду всю выплатить, как Ира однажды поделилась со мной, что человек один за ней ухаживает. Неплохой, вроде, человек, главное, Васеньку не обижает. Я просила не торопиться, просила, чтобы пригляделась получше, но она начала возражать, и я отступилась.
Вышла она за него замуж, привела в нашу, считай, мою квартиру. Немало мне кумушки нашептывали, что горблюсь на работе из-за чужого человека, да только я никого не слушала. Я свою линию гнула. Для меня было главное – Васеньку около себя удержать.
Вместе-то они меня и от ссуды освободили, но я все равно работаю пока, надо денежек подкопить, скоро Васеньку учить будем, я помогу, а Ира-то второго ждет, если позволят, так я еще и с этим внуком понянчусь…
Я почувствовала, что невольно заслушалась рассказом Александры Васильевны, будто на душе посветлело, даже скомандовала:
- Девчонки, хватит сплетничать, давайте споем.
И что всего удивительнее, послушались…
Валентина Гусева, Ярославская область
Здесь можно подписаться на газету Ах, тёща моя