Буду я и будешь ты…
Только вот с личной жизнью у нее так и не сложилось. Долго жила одна, ни с кем не встречаясь, все искала родственную душу. Но, видимо, планка для этой души была поднята так высоко, что ни один кавалер из нашего провинциального городка так и не смог ее преодолеть. Встреча случилась нежданно, негаданно, когда Леночка была на курсах. Группа молодых людей, ничем особо не обремененная, целые вечера гуляла по осеннему городу. Кто-то пел, кто-то читал стихи, кто-то сверкал остроумием. Егор как раз был из последних, над его шутками все просто покатывались, он знал массу анекдотов, разных присказок и даже читал басни. В один из вечеров компания как-то незаметно рассеялась, кто-то поехал к родственникам, у кого-то оказались билеты на концерт, кто-то просто сказался больным и ушел в гостиницу. Так Лена с Егором впервые остались вдвоем. Уже тогда Лена почувствовала, что влюблена, в беседке на набережной она впервые испытала сладость мужского поцелуя. А потом и закрутилось! Нежность и страсть завязались в тугой узел. Приближалось время расставания, и Лена вдруг почувствовала, что отношение Егора поменялось, он стал вдруг чужим, а в последний их вечер, целуя ее холодные руки, сказал:- Не болей мной, не надо, в той, другой жизни нас не будет, буду я и будешь ты… Отдельно. Понимаешь?
- Я не смогу…
- Ты сможешь… Прокляни меня и забудь, не таи обиды, она сожжет твое сердце…
- В той жизни у тебя есть другая? - догадалась вдруг Лена.
- Есть… Но ты не ревнуй, еще не хватало, чтобы твоя ревность дымила, как сырая головешка, отравляя жизнь и тебе, и мне… Это была не любовь… Это всего лишь была страсть, с которой мы не справились, и пусть она останется нашей тайной…
- Я и не собираюсь тебя ревновать, мою душу переполняет нежность… Куда мне ее деть, скажи, Егор, милый, скажи, куда?
- Не обижайся…
- Моя нежность будет со мной всегда… Мы еще встретимся с тобой, вот увидишь…
- Может быть… Но я не приеду к тебе, ты зря не жди…
- Не любишь? Ты убил нашу любовь?
Егор промолчал.
- Тебе не страшно? Не больно?
Не стерпела душа
Лена вернулась домой и с головой окунулась в работу, но все сослуживцы почувствовали, что с девушкой что-то произошло. А вскоре она и сама это почувствовала. Вернее, поняла, что ждет ребенка. Ей показалось, что если Егор узнает об этом, то непременно поменяет свое решение и вернется к ней. Она решила, что скажет ему об этом в день его рождения, пусть это будет подарком.Над городком поднималась метель, свистел ветер, и было непонятно, какой сюрприз преподнесет погода. Но Лена решила ни за что не менять своего решения. Она выгнала из гаража свой старенький «Москвич», оставшийся ей после отца, и выехала на дорогу. Сосед по гаражу, дядя Саша, покричал, чтобы не рисковала, но она его уже не услышала. Она не ехала, она летела, не замечая встречных машин, не боясь столкнуться со зверьем, которое часто выходило на дорогу лизать соль. Она удивительно быстро преодолела семьдесят километров заснеженной дороги и удивительно точно свернула на проселок, который вел к его окраине. Ее одинокое сердце наполнялось восторгом от предстоящей встречи, мыслями она уже кружила около его дома, отыскивая засыпанную снегом калитку. Время от времени она клала руку на живот и шептала: «Потерпи, потерпи, маленький, мы сейчас к папке приедем…» Оставив машину в переулке, она побрела к дому, решив заглянуть сначала в окошко, дотянулась до стекла и подышала, протаяв кружочек. Заглянула в золотую проталинку и отшатнулась. Она увидела рядом с Егором стройную золотокудрую женщину, которую Егор обнимал за талию. На женщине было платье, которое Лена сама помогала Егору выбрать, он сказал ей, что платье для сестры, и она ему поверила. В один миг Лена поняла, что это никакая не сестра… Кто она, эта женщина? О плохом думать не хотелось. Выбравшись из сугроба, она побрела к калитке и постучала. Егор вышел сразу, будто он ждал этот стук.
- Здравствуй, мой ненаглядный… С днем рождения тебя! Я тебе подарок привезла…
Холодными ладошками провела по щекам. Ждала, что он обнимет, зашепчет, как раньше:
- Здравствуй, Ленусик…
Но Егор убрал с лица ее руки:
- Зачем ты приехала? Уезжай… Я не хочу, чтобы жена тебя увидела…
Из коридора донеслось:
- Егор! Чего ты там, пора за стол…
И он, ни слова не сказав на прощание, не предложив обогреться, захлопнул калитку перед самым Лениным носом. Не спросил, как доехала, не пожалел, не ужаснулся тому заснеженному пути, который ей предстояло преодолеть одной этой холодной заснеженной ночью.
А она преодолела, хоть и проплакала всю дорогу. И только уже на подъезде к гаражу машина вильнула и съехала за обочину. Лена сходила в гараж, взяла лопату, долго откапывала, вся взмокла, а потом начала толкать, билась больше часа, но так и не получила результата. Бросив машину, в надежде, что никто на такую развалину не позарится, она пришла домой и только тут почувствовала, что пот сменился ледышками, что она совершенно продрогла на ветру. Болел живот, и, едва проглотив бокал горячего чая, она улеглась в кровать. А утром Лена не вышла на работу. Подружка Светка, которую послали узнать, что случилось, застала ее в соплях и с высоченной температурой, на простынке было большое кровавое пятно.
- Ты что? – закричала она. – Умереть хочешь?
- Хочу… - сказала Лена и потеряла сознание.
В больнице ее выхаживали почти две недели. Ребенка она потеряла, да так и не родила больше, и замуж не вышла, помогая сестре поднимать ее шумное голенастое племя.
Через годы
После этих событий прошло много лет. Мы с Леной так и продолжали дружить, встречаясь время от времени то у нее, то у меня. Была у нас и третья подруженция Варвара, которая жила как раз в том городишке, в котором развернул свою бурную деятельность Егор. Из деревянного домишки он перебрался в коттедж, жен менял, как перчатки, находя всякий раз моложе и моложе. Мы собрались у Варвары как раз в то лето, когда он опять был в активном поиске. Когда приняли чуть-чуть на грудь и расхрабрились до невозможности, Варвара вдруг предложила:- А пойдемте к Черемизову в гости… Вчера на рынке бабы болтали, что он выгнал очередную лахудру, один кукует, давайте нанесем ему визит вежливости…
Я согласилась сразу, мне терять было нечего. Лена же уперлась и ни в какую, мол, видеть его не хочу. Но мы-то знали, что это неправда, мы частенько, гуляя вечерами, доходили до той дорожки, которая делает поворот к дому его матери. А сарафанная почта доложила, что по субботам он как раз отдыхает в этом доме, моется в старенькой баньке и жарит шашлыки. Блажь, видите ли, у него такая. И мы пошли. Егор встретил нас у калитки, ни капли не удивился тому, что прошло чуть ли не полвека, и мы с девчонками слегка изменились, впрочем, как и он сам. Радушный хозяин, он распахнул перед нами калитку, на высокое крылечко проводил, как истинный джентльмен, подав каждой руку, усадил в большой комнате на самые почетные места. И столько заботы, столько ласки, мы просто диву давались и ловили его взгляды, которые он то и дело обращал на Лену. Наконец спросил:
- Как живется тебе? Не забыла, как сюда приезжала?
- Никогда не забуду…
- Нагрянула, поставила меня в неловкое положение перед женой, я еле выкрутился… Хоть бы написала или позвонила… А ты мне снилась, часто снилась, зацепила меня все-таки…
Егор замолчал, уносясь мыслями туда, где был молод и так отчаянно любим.
- А ты знаешь, Ленка, врать не буду, много у меня баб перебывало, а такой, как ты, больше не встретил… И детей мне ни одна не родила, им деньги были мои нужны, а не я. Вот такой невеселый итог. Но я любил, не один раз любил, за это судьбе и спасибо… А ты на меня не в обиде?
- Я? – улыбнулась Лена. – Что ты, я все забыла. Ты чист предо мной, Егор, обида не мучает мою душу…
- А дети, дети у тебя есть?
- Нет… Нашего ребенка ты убил, а других не случилось…
Валентина Гусева
Здесь можно подписаться на газету Зимняя вишня