Фото pixabay.com
Буквально вчера новость деревню облетела, загуляла, загудела, как осенняя муха:
- У Верзилиных зять умер…
- Опился, видно…
- У Ленки, шалавы зареченской, на даче, говорят, и нашли его…
- Замерз, а не опился…
- Так трезвый бы не замерз…
- Путался с Ленкой-то, не первый год путался. Анютка-то все замечала, потому и на развод подала, квартиру хотела разменять, но он не согласился, все сыну оставил…
Зять без родословной
Татьяна с мужем в жизни больших высот не достигли. Она наш техникум с горем пополам окончила, проработала всю жизнь учетчицей в полеводческой бригаде, а муж так и вовсе окончил восьмилетку да сельское профтехучилище. Но люди старательные, землю брали на мозоли, огород сажали, скот растили, складывали копеечку к копеечке. Глядишь, уж и домик новый поднялся рядом с материнской развалюшкой, ребят вырастили, дочка в тот же техникум, что и мать когда-то, поступила. Только времена уже были другие, в учетчицах колхоз больше не нуждался, потому как и колхоза не стало, его будто ветром сдуло, остались пустые фермы, как немой укор тем, кто не сумел эту землю от бездарных перекупщиков уберечь. Потому-то дочка Верзилиных, Анютка, выучилась по дошкольной части и в городском садике на работу устроилась. Умная и красивая, а вот счастьем женским Бог девку обделил. Вернее, счастье-то, пусть и не очень весомый кусочек, ей все-таки досталось, вышла замуж за городского, да вот только мать ее, Татьяна, взялась сама рулить в семье дочери, щипала, щипала по крошечке от этого счастья, пока не погубила совсем.
Еще когда Анютка только знакомить парнишку привезла, Татьяна свой нрав показала, вымеряла да высчитывала, будто веревку натягивала. Рост? Маловат! Какая помощь в хозяйстве от такого шибзика. Родословная? Никакой! Мать одна, да и та в школе уборщицей работает. Будто сама Татьяна, не меньше, чем в министерстве, всю жизнь снопы просчитала. А уж когда парень гармошку, старую дедову хромку, с комода снял да мехи раздвинул, Татьяна и совсем руками замахала, мол, ветер в голове, начнут на свадьбы приглашать да стопочки наливать, не до жены ему будет. Вот глупая баба, ей бы радоваться, что талантами Бог зятя не обидел, а она и тут все в худую сторону повернула. Парень про свою тещу сразу все понял, но за вечерним ужином хитро улыбнулся и сказал:
- Не нравлюсь я вам, мамаша, вижу, что не нравлюсь, но свадьбу все равно играть придется, мы пополнение ждем…
Тяжело и сурово глянул на него тесть, сжал в пятерне свою рыжую бороду и сказал, как отрезал:
- Будем! А ты, Татьяна, уймись!
Выходные в деревне
Так и сыграли, наших, деревенских, почти никого на свадьбе не было, ну а те, кто был, привезли и пустили гулять по деревне главную новость:
- Зять-то у Верзилиных нажрался на свадьбе, как свинья…
Татьяна, наглядевшись на такое дело, с первого дня начала уговаривать дочку пуститься в бега, мол, уедешь к тетке в Питер, там родишь, потом уж и думать будем, что делать дальше. Допьется, в тюрьму угодит…
Но Анютка сторону матери ни за что занять не согласилась, утверждая, что Димка у нее добрый и трудолюбивый. А то, что он рюмку мимо рта не проносит, так не велика беда, мол, отец по молодости тоже пил да еще как, все вечера шабашил, а расчет известно какой был, но ты же с ним до старости дожила.
Стали молодые на выходные в деревню ездить, зять и правда оказался рукастым и работящим, ни минуты без дела не сидел, оказалось, что он даже с плотницким делом знаком, и тесал и строгал, а как играючи дрова колол, так все старухи деревенские любоваться приходили и к себе на работу приглашали. А он, бывало, поплюет на ладони, топорешко свой в чурбак вгонит и скажет: «Приду…» Коротко и ясно, и бабки, ни минуты не сомневаясь в том, что не подведет, тут же ставили бражку, только-только успевали выгнать, как он и приходил. В один выходной распилит, в другой расколет, стопочку, другую первачка дернет и домой. Денежки, что заработать успевал, все до копеечки жене отдавал. Потрудившись всласть, любил в баньке попариться, выпить с тестем не своего, покупного, которое сам же из города и привозил. Распластается на диване, мечтать начнет, какой дом в пригороде выстроит, чтобы дети его на траве, а не на асфальте росли. Татьяна все эти его мечтания терпеть не могла, будто наперед знала, что все пустое, слушает, бывало, слушает да и скомандует:
- Хватит вам языками чесать, забирайтесь спать! Пора! Завтра вставать рано…
Неудачная рыбалка
А по весне приноровились они с тестем рыбачить. Рыба в ту весну перла, мешками таскали рыбу с почти красным мясом, жерех называется, иногда чехонь попадалась, радовала рыбачьи души, но больше всего перло лещей, огромные, как лапти, рыбины путали сети, поэтому приходилось вставать пораньше и, растянув сеть по стене сарая, чистить от разного мусора, который несло бурной рекой. Уж вся деревня в ту весну наелась рыбы всласть, и коптили ее, и вялили, и морозили до одури, специальные лари покупали, потому как чистить просто времени не оставалось. Димка в ту весну взял на своей работе отпуск и мотался от берега реки до дома только затем, чтобы в рот чего-нибудь сунуть, спать было некогда. Тесть тоже от него не отставал, откуда у старого и силы взялись. Дернут, бывало, по стопарю, огурец соленый в рот сунут и опять на реку. И, что интересно, Татьяна молчала, видать, ей вся эта свистопляска с рыбой тоже пришлась по душе. Когда зять с собой просил бутылочку, мол, погреться у костра не помешает, она молча лезла в подпол и доставала запотевшую бутылку первачка. Предупреждала только: «Ты Рыжему-то там много не наливай, он ведь тоже меры не знает, зальет зенки-то свои да и мотнется мимо лодки…» В молодости тесть был рыж, как пожар, а к старости одно прозвище и осталось, поседел весь, а она вот, надо же, в такую-то минуту и вспомнила. И ведь, как в воду глянула, язык-то поганый у бабы. Не удержал ее Рыжий весло, вырвалось оно и в воду, а на одном весле на таком водовороте как удержаться? Ну, и понесло их, мужики-то еще на реке были, слышали их крики о помощи, поплыли, но помочь только зятю смогли, дед вывалился из лодки. Барахтался какое-то время, но фуфайка да валенки с калошами быстро намокли и утащили старика на дно. Тело всплыло через две недели, когда вода теплеть начала, зять и нашел, до этого-то все надеялись, что, может, выплыл да ушел куда-нибудь. Плакал Димка у гроба, как ребенок, любил он тестя и понимал, что лишился последней защиты.
Тут и нашли его
Татьяна после похорон в деревню ездить ему запретила, как отрезала, его одного винила в смерти своего мужа, будто одержимая стала, злая, со всеми бабами в деревне переругалась. А весна наступила, дочка все-таки стала на выходные приезжать, одна, понимала, что в огороде матери как-никак, а надо помочь. И вот в эти ее приезды мать, как в колокол била, что пора бросать этого алкаша, мол, всю душу из тебя вынул своими пьянками, дождешься, он еще тебя и бить будет. Анютка, вернувшись из деревни и застав мужа пьяным, начинала корить его материнскими словами. Не выдержал он однажды, стукнул ее и ушел из дома. На берег реки ушел, смотрел на крылатые летние тучи, слушал крики чаек, трезвел и приходил к пониманию, что как-то надо со всем этим кончать. Вот в эту-то горькую минуту и встретилась ему Ленка зареченская, как раз на лодке реку переплывала, на дачу к себе торопилась. Так и начал он у нее выходные проводить, что-то подправлял, что-то заново устраивал, и бабе хорошо, и у него время шло. А когда Анютка подала на развод, он совсем пал духом, пил две недели, с работы вылетел, даже утопиться хотел. А потом, в марте уже, пришел к Ленке на дачу, перекрестился и лег на крылечке. Тут его и нашли.
Валентина Гусева
Здесь можно подписаться на газету Ах, тёща моя
