Фото pixabay.com
Я прислушалась тоже к громкой речи убеленного сединами старика. «…Дак ить как в старину-то бывало, нищего завсегда кормили, пусть хлеба краюху, но дадут. Нельзя не дать было, не по-Божьи это. Я еще помню, как у нас в деревне бабы, когда на сносях ходили, всегда-завсегда нищим кусок подавали. А то ж примета такая была – ежели женщина в положении, и она убогому или больному какому помощь оказала, иль нищему подала – значится, ребенок у нее здоровенький родится и все хорошо будет. Баба беременная радовалась, если такой случай подставлялся, потому как считалось, что тогда ребятенок вроде как от всякого несчастья будет как заговоренный. А сейчас вон вишь, говорят только на баское да красивое надо глядеть, к больным-нищим и близко не подходить. А в мою-то молодость не так, не так было. Ежели баба на доброту да ласку от всего сердца поскупится, то и ей плохо, и дитёнку беда: родит какого ли невезунчика, иль непутевого, иль хуже того, злыдня. И сама с таким уродным дитем намается, и от людей, когды тот подрастет, добрых слов не жди: кто злых-то любит? А все от того, что поскупилась, когда на сносях была. Это мне еще с молодости помнится, мол, та женка всем подавала и когда беременной ходила, и когда не беременная была, вот все детки добрыми наросли. Я вот на свадьбу к внуку младшему попадаю, а как, надо, кровь родная!»
Дед помолчал, попричмокивал, спросил у женщины: «Скажи-ка, милая, сколь уже времени-то? Племяш у меня за билетами стоит, что-то долго нету». Успокоившись, что времени еще немного, продолжил: «Опять же и на свадьбу разные приметы у нас в деревне были. Вот, к примеру, когда молодые идут в дом, тут надо быть начеку, смотреть, как бы промеж них никто не пробежал. Особо с дурным глазом ежели – сразу жизня не заладится. Ну, в деревне, известно, ребятня везде свой нос сует. Ежели проскочит меж молодых девчушка, то надоть обязательно ее одарить: ей подают на тарелке ленту да конфету. Присматривают – что она первым возьмет? Если конфету возьмет, это хорошо, потому как не будет у мужичка-то слаще женки, чем его законная. Он ее одну всю жизню будет холить, ну и она ему тем же отвечать начнет. Ну, а коли ленту девчонка возьмет – то тут такая примета: гулять кто-то будет - или муж, или жена. Сказать по правде, у нас потом ленту заменили на кусок пирога: возьмет пирог, будет жизнь у молодых зажиточной. А то сразу с подозрением начинать негоже как-то: кто заладится погуливать – он или она».
В это время подошел высокий статный мужчина: «Дедусь, опять побасенками народ кормишь? Билеты купил, пойдем-ка перекусим перед дорогой».
- А если мальчик пробежит между женихом и невестой? – спросила невдалеке сидевшая женщина. - Расскажите уж, а?
- А-а! Доскажу сейчас, доскажу! – дед обрадованно причмокнул вставными челюстями: «Тут такой был расклад – мальчонку надоть споймать, ну и подзатыльник ему, паршивцу, мол, не суй нос, куда не следоват! И туточки самое главное, что он будет делать, мальчонка-то: ежели заревет – худо дело, много слез молодуха прольет в мужнином дому, а ежели парнишка смолчит – то жить будут молодые в мире да согласии. Вот такая примета. Пошли, племяш, подзаправимся. Счастливой дороги всем, хрещеные!»
П. Тяпкова
Здесь можно подписаться на газету Бабье царство
