Фото из альбома Артёма Попова
А настоящую (читай – стоящую!) современную художественную литературу о российской глубинке, о деревне и вовсе днём с огнём искать надо. Наткнёшься вдруг в Интернете на деревенский рассказ, с энтузиазмом начнёшь читать – и не покидает ощущение: то ли лубок, то ли пародия на село и его жителей. И пошло, и плоско. И досадное ощущение фальшивки, бездарной подделки долго ещё тебя не покидает.
Однако настоящая литература о жизни простых людей всё же есть. И доказательство этому – недавно увидевшая свет книга северодвинского писателя Артёма Попова с интригующим названием «Ваня Француз» (тем более интригующим, что на обложке изображён самый что ни на есть русский Ваня в кирзовых сапогах, сидящий на пеньке с корзиной грибов).
Глаза в глаза, на одном уровне
Признаться, когда я в первый раз взяла в руки книгу Артёма Попова (тогда это был сборник рассказов «Избачиха» 2020 года), настроена была немного скептически: что там горожанин, окончивший филфак Поморского университета и работающий пресс-секретарём Совета депутатов Северодвинска, о «последних жителях российской деревни» – так было заявлено в аннотации – написать-то сможет?
Конечно, опасалась не того, что герои будут ходить в лаптях, посконных рубахах да сарафанах, жить в чёрной избе и мыться в бане печной золой. Страшновато снова было увидеть лубок.
Но уже после прочтения первых рассказов опасения без следа исчезли: автор жизнь глубинки и её жителей знает, чувствует. И речь не просто о верной картинке и точности в деталях. Речь даже не о художественной ценности рассказов и творческих находках, хотя они, бесспорно, имеют место.
Я о том особом мировосприятии и мироощущении, о той особой диалектике, которые вековечно были присущи деревенскому русскому миру и которые с такой глубиной и неподдельной болью были переданы представителями «деревенской прозы»: Виктором Астафьевым, Василием Беловым, Фёдором Абрамовым, Валентином Распутиным. И Артём Попов в своём творчестве продолжает лучшие их традиции.
Бережно и трепетно изображён в новой книге Артёма Попова этот глубинный русский мир. Поэтому и берут за душу произведения писателя. «Заново прошлась по жизни, как будто была участницей всех описанных в книге зарисовок. В конце проняло до слёз. Незатейливая в самоотдаче жизнь», – откликается на рассказы Ольга Фёдоровна Беляева, 83-летняя жительница деревни Мардарово Архангельской области.
Писателя интересуют обыкновенные люди, в которых он стремится найти то, что делает их исполненными высокой духовности. «Восемь лет, работая в газете, гонялся за сенсацией, а герои моих рассказов в это время были рядом – это самые простые люди, живущие своей трудной обычной жизнью. И этой обыденностью доведены до трагизма» – так пишет о своих героях автор – и смотрит на них с грустью, неподдельным вниманием и надеждой, что жизненные уроки сделают их более терпимыми к другим людям и требовательными прежде всего к себе.
Даже на самых вроде бы пропащих, никудышных, какими могут иные из персонажей нам показаться, не сверху смотрит автор, не с высоты своего образования и статуса члена двух профессиональных Союзов – журналистов и писателей России. Это взгляд глаза в глаза, на одном уровне. Без панибратства, заигрывания и снисходительности – вот, мол, я какой, понимающий да демократичный, деревенскому пьянчужке руку жму и не морщусь.
«Всяк своё живёт, своё путает»
Вспомнились слова никогда людей не осуждавшей мудрой моей знакомой, бабушки Анны: «Всяк своё живёт, своё путает». Путает, ошибается, страдает, несёт свой крест – и уже поэтому пожалеть его надо.
Пожалеть одинокую Наташку («Тысяча лет, восемнадцать часов») с её нескладной и наивной любовью к молодому проводнику Кириллу, даже лица которого женщина не видела из-за медицинской маски, скрывающей его лицо (ковид ведь!), только глаза рассмотрела – чёрные, цвета кофе. К юноше и прикоснулась она только раз, вскользь, случайно, сдавая казённое бельё в поезде.
Пожалеть неухоженного бобыля Семёна в застиранных семейных трусах, развевающихся на тощих ногах, как паруса («Райское наслаждение»).
Пожалеть Ленка Старища из «Родных маячков» – всю жизнь в колхозе ломил, на всём экономил, а накопилось на сберкнижке и всего-то на похороны да на поминки.
Пожалеть бывшего скотника Петрушу со сломанным, кривым носом, по прозвищу Баран, – не дал Бог ума человеку («Блажной»).
Каждого, живущего этой непростой простой жизнью, пожалеть, попытаться понять – или хотя бы не осудить.
Острое чутьё к чужой боли
Автор не даёт прямых оценок и готовых категоричных рецептов, как жить, не давит и не душит назидательностью. Главная черта натуры писателя – острое чутьё к чужой боли, прирождённая мудрость высокой и доброй души. Чтобы понять его взгляды и мысли, нужно вслушаться в звучащие голоса героев его рассказов: аутиста Андрейки и Жени-автобусника, Вани Француза и гробовщика Якова, бабушки Дуси и охотника Лёхи…
Писатель обычно не даёт своему читателю утешительных ответов на сложные вопросы, поставленные в рассказах. Не всё в жизни ясно и ему самому. Но есть в его прозе такие ценности, в которых автор уверен.
Одна из главных таких ценностей – труд. Всю жизнь работают не покладая рук Евдокия («Терпеливица»), Анюшка и Ленко («Родные маячки»). Учительница Клавдия Михайловна в каждого маленького ученика вкладывает частичку своей огромной души («Кливия»). Фельдшер скорой помощи Дима много лет спасает человеческие жизни и остаётся верным врачебной клятве даже тогда, когда приходится вытаскивать с того света водителя – виновника аварии, в которой погибла девочка Таня («Ботинок на мокром асфальте»).
Особым теплом, проникновенностью и глубиной наполнены автобиографические рассказы Артёма Попова. Их несколько в сборнике «Ваня Француз»: «Прилетит вдруг волшебник…», «Терпеливица», «Родные маячки», «Облачко». Они посвящены дорогим автору людям, уже покинувшим этот мир, и даже животным – рассказ «Облачко» про кота Стёпу.
Живые детали
Необыкновенно живыми и тёплыми делают рассказы Артёма Попова детали: кружевная накидка от мух на личике проснувшегося поутру мальчика, птичка на его бескозырке («Блажной»); сосновая шишка, которая прилепилась к колесу машины, и косы сплетённых головок лука, сохнущего на солнечной стороне дома («Ваня Француз»); терпкий запах полыни и крапивы возле дедовского сарая над ручьём, заросшим густым черёмушником («Проводник»); тощий полосатый матрас со свалявшейся серой ватой внутри на узкой металлической кровати Семёна («Райское наслаждение»). Иногда эти детали так осязаемы, так бередят душу, что не можешь сдержать подступивших слёз. И долго после прочтения рассказа перед глазами та самая связка бананов на больничной тумбочке, так и не тронутая бабушкой («Терпеливица»); городские пряники, покрошенные на могилке Анюшки, – не едала при жизни, пусть хоть сейчас порадуется («Родные маячки»); тёплая и сухая (в ливень-то!) рука друга, который без слов помогает подняться по раскисшей после дождя глине на высокий берег реки Варжеги («Записки не охотника»).
А в Вологде не напечатали…
Артём Попов – писатель-реалист. Тем интересней, когда он соприкасается и с символизмом, ища в нём новые формы изображения действительности. И даже элементы фантастики появляются, как, например, в рассказе «Бунт», открывающем книгу.
«Бунт» о проблеме, которая касается каждого, – о строительстве мусорных полигонов. Тема больная, актуальная. В рассказе Артёма Попова свалку отходов местные власти решили построить на бывшем совхозном поле, рядом с деревней Горбатово. Совсем недавно в Поморье был Шиес, сейчас такая проблема возникла на Вологодчине, в Великоустюгском районе, откуда родители писателя, где он провёл детство, куда ездит каждое лето в отпуск. Именно в Вологде хотел Артём Попов издать свою новую книгу. И впервые столкнулся с трудностями: в местном издательстве, в которое он обратился, отказали, назвав «Бунт» памфлетом. Книга тиражом 300 экземпляров вышла в Москве, в издательстве «Сказочная дорога», у нашего земляка Николая Редькина. Предисловие к ней написала Анастасия Астафьева, член Союза российских писателей. Автор яркой иллюстрации на обложке – Оксана Хейлик, член Союза художников России.
«Пора бы уже и повестушку написать…»
В новом сборнике Артёма Попова 17 рассказов. Вообще, рассказы и очерки – любимый жанр автора. Иногда он переживает: старшие товарищи давно пеняют ему, что, мол, пора бы уже и повестушку написать, пора бы…
По этому поводу вспоминаются слова Чехова, который, полушутя и не без некоторой доли гордости, говорил: «Вам хорошо, теперешним писателям. Вас теперь хвалят за небольшие рассказы. А меня, бывало, ругали за это. Да как ругали! Бывало, коли хочешь называться писателем, так пиши роман, а иначе о тебе и говорить и слушать не станут, и в хороший журнал не пустят. Это я вам всем стену лбом прошибал для маленьких рассказов».
Уверена, коли автору вдруг когда-нибудь станут тесны рамки рассказа (как жанра, разумеется), тогда и появятся повести, романы. Исподволь, без директив и насилия над собой. Вообще, хороший, ёмкий и цельный рассказ написать – настоящее искусство, ничуть не меньшее, чем многостраничную повесть. Или даже роман. А автор этим искусством владеет сполна. И будит совесть и мысль читателя своими рассказами, написанными любящим, чутким сердцем. И продолжит будить: я знаю, что, как минимум, два замечательных рассказа – «Когда играет оркестр аистов» и «Задурила» – по тем или иным причинам не вошли в сборник «Ваня Француз» и ждут своего часа.
***
И даже когда книга Артёма Попова «Ваня Француз» прочитана от корки до корки, убрана на книжную полку – глубинный русский деревенский мир останется с нами. Вспорхнёт невесомой птичкой с бескозырки наивного мальчика. Обдаст цветочным духом июльского разнотравья с пряным привкусом таволги и горчинкой зверобоя. Полыхнёт языками малинового пламени иван-чая на заросшем просёлке. Чуткой осенней ночью зашепчет что-то родное, печальное и тревожащее, как опадающий с рябины под окном дедовского дома невесомый лист. Проворкует голубем, усевшимся на почерневшем князьке крыши. Звякнет заржавевшим кольцом на двери заброшенного дома, поперёк которой поставлен деревянный батожок.
Останется – чтобы помнить нам истоки свои, свои корни. Чтобы не забыть их и безвозвратно не потерять.
Ирина КЕМАКОВА, поэт, член Союза писателей России, деревня Кречетово Каргопольского района