Фото из архива газеты «Бабья радость»
Зинаида Ивановна мерно и коротко открывает «главки» своей жизни. Каждый день я узнаю новый отрывок из ее нелегкой женской судьбы. Восхищаясь силой ее духа, одновременно испытываю щемящее чувство жалости. Не той, которая возникает, когда видишь человека униженного обстоятельствами жизни и не способного с ними бороться. А той, которую чувствуешь, когда проникаешься переживаниями человека сильного, доброго, любящего.
Притягивали к ней и образ ее мышления, и исходящее из души тепло, и окутывающая спокойствием и сердечностью интонация голоса. Только была в этом голосе нотка горечи. Уже прижившаяся. Бывает боль, которую не скроешь ни чем. Она живет даже в улыбке.
Ушел, не покаявшись
16-летней девчонкой приехала Зинаида в Первопрестольную. Из глухой деревни. По лимиту. Трудилась на камвольной фабрике. Да так, что удостоена была ордена Трудового Красного Знамени. Пять медалей заслужила, а знаков отличия – тех множество. Уважали Зинаиду на работе. Квартиру однокомнатную в новостройке дали. А когда семьей обзавелась – и просторную двухкомнатную. Дачный участок выделили.Все бы хорошо, да с мужем жизнь не ладилась. Зинаида хотела мира и согласия и, как могла, стремилась к этому. Да он не хотел. И бил жену, и изменял ей, и пил нещадно. Месяцами у своих пассий пропадал. Она все терпела, не желая выносить сор из избы. Работал-то он на том же производстве, что и она.
Счастья с мужем так никогда и не было. Умер он в 54 года, от рака легких. Врачи курить запрещали, а он их слушать не желал. Пожелтел весь, кашлял страшно, щеки провалились. Когда слег, Зинаида полгода за ним ухаживала. Кормила, поила с ложки. Ушел он в Вечность, не покаявшись и не поблагодарив…
Решила строить дом
Дочь была замужем. Внук подрастал. А на дачном участке так и оставался тесовый домик-времянка. В теплое время в нем можно было жить. Чтобы крыша в дожди не протекала, околачивала хозяйка ее клеенкой. Когда было похолоднее, так и печку-«буржуйку» топила, хворост рядом в лесу собирала. Благодаря заботе Зинаиды Ивановны, земля была ухоженной, росли картошка, овощи, клубника. Фруктовые деревья плодоносили. Дочь приезжала, но помогать не спешила. А раз приехала с сыночком, ему тогда три года было, и оставила. Выяснилось, что у дочери «новая любовь», а с мужем подала на развод.Внука Зинаида воспитывала, пока в школу не пошел. Потом дочь его забрала. Не заладилась у нее жизнь и с новым мужем. Опять привезла сына матери. Так он до службы в армии и жил у бабушки, на ее попечении. Она внука и на службу ратную провожала. Письма от него из армии получала. Посылки с яблоками ему отправляла. И все время почти проводила в уходе за земелюшкой. Дочь наведывалась лишь для того, чтобы свежих овощей, фруктов да ягод с дачи увезти.
Но дочку все же Зинаида жалела, очень жалела. И надумала она настоящий добротный дом построить на дачном участке. Земля-то в хорошем месте, сосновый бор, рядом река чистая, глубокая. Поделилась задумкой с дочерью. Та была не против, но сказала, что ни денег, ни времени у нее нет, и помочь вряд ли сможет. Вот, мол, сын, внучок твой на ноги встанет, так с него и спрашивай. Подумала Зинаида, что хоть и не молодая уж сама, но силы пока есть. И сбережения кое-какие – от продажи клубники да пенсионные. Но средства еще требовались.
И с космонавтами общалась
Решила поработать. Устроилась гардеробщицей. В СССР существовала тогда единая столичная служба гардеробщиков по разнарядке для обслуживания особых мероприятий, куда собирались известные люди страны и высокие зарубежные гости. Брали в эту службу людей самых во всех отношениях положительных.Зинаиде Ивановне повезло видеть в лицо всех космонавтов того периода, многих знаменитейших актеров, спортсменов. А с кем-то даже и беседовать. «Большинство-то были не заносчивыми, приветливыми. О жизни и здоровье поинтересуются. Бывало кулечек конфет или шоколадку подарят. А на 8-е Марта так и цветы», – вспоминала Зинаида Ивановна. Работу эту свою, как и прежнюю, она любила. Правда, уставала. От переноски шуб, дубленок, меховых пальто руки порой деревенели.
А еще на даче изо всех сил трудилась. Выращивала овощи и много клубники. В основном для продажи.
На мать – в суд
Дом понемногу поднимался. На третий год был возведен под кровлю. Выглядел добротно. Небольшой, но аккуратный, три комнаты внизу и две мансардные. Наверху – балкончик, внизу – веранда.Московскую двухкомнатную квартиру Зинаида давно оформила на дочь. Была у той и еще одна «двушка» – после развода удалось разменять с мужем трехкомнатную. Вот и решила дом Зинаида Ивановна записать на себя и внука. И уж никак не ожидала, что доченьке это не понравится. Да до такой степени, что та… подаст на мать в суд. Удар был для Зинаиды такой, что заболела она. Как же судиться с дочерью-то? От одной этой мысли страшно и больно становилось. Отписала на нее часть дома. Позвала: приезжай, доченька, живи, отдыхай. Та не приехала…
Более двадцати лет прошло. Дочь матерью не интересуется. Ни разу ее не навещала. Даже больную. Так сильно обиделась. Хотела она быть хозяйкой всего дома. Безраздельно. А то, что мать вложила в него все свои силы и средства, в расчет не брала. Но старалась-то мать в первую очередь для дочери. Чтобы она вместе с семьей сына могла отдыхать здесь от шума столицы, купаться, загорать на речном пляже, есть свежие ягоды, фрукты. Дочь ее не поняла. Не хотела понять.
«Бабушка, обопрись на меня…»
Внук все эти годы не оставлял бабушку. Жил с женой и сыном в дачном доме подолгу, помогал во всем. «Слава Богу, повезло внучку с женкой-то, добрая, заботливая. Бабушкой да бабуленькой меня называет. А уж правнук какой разумный. Ими-то и живу», – улыбается Зинаида Ивановна. Потом с грустью продолжает: «А вот доченька… Крест это мой, наверное, обидела ее, вот и страдаю теперь… Надо было мне глупой на нее дом-то сразу записать. Что уж тут поделаешь, в отца она нравом пошла», – сокрушаясь, старалась оправдать дочь свою Зинаида Ивановна. Я не знала, что ей ответить. Ну как озвучить ту мысль, что, быть может, не в доме тут дело, а в душе ее дочери. Так и не помудревшей, эгоистичной душе. Ведь, по сути, обида-то ее какая-то пустая, непонятная.…Из больницы забирал Зинаиду Ивановну внук. Мужчина лет 40. «Бабушка, сейчас я из тумбочки все положу в сумку и схожу к врачу, уточню какие лекарства тебе купить. А ты на волнуйся, посиди на кровати, подожди… Ну вот, бабуль, все узнал… Давай крепче обопрись на мое плечо и пойдем потихоньку…Конечно, я на своей машине… Сейчас к лифту пойдем, спустимся и поедем домой…».
Провожая Зинаиду Ивановну, я думала, что ей все же есть чем жить в своей старости. Точнее – кем.
Ждет ли такое благо ее дочь?
Галина Голыгина
P.S.
Когда писала этот материал, вспомнилась другая похожая история. Она произошла в семье близких мне людей. Дочь порвала отношения с матерью из-за того, что та подписала свой деревенский дом на младшую дочку и зятя. Старшая жила в городе, и у нее была квартира и дача с домом. А младшая осталась жить с матерью, мужем и детьми в этом самом стареньком родовом гнезде. Дом не благоустроенный, надо воду носить, дрова заготовлять. Да и ремонта старые стены требовали, чем зять и занимался. Вроде бы, все справедливо. Но старшая дочь воспротивилась. Потому что она – СТАРШАЯ, и дом должен принадлежать ей. Прекратила общение с матерью, сестрой и ее семьей. Тридцать (!) лет не общалась. И детям своим запрещала видеться с бабушкой. А потом заболела. В 63 года умерла. Ее мама жила до 92 лет. И как тут не вспомнить заповедь Господню: «Почитай отца своего и мать свою, чтобы тебе было хорошо, и чтобы продлились дни твои…». А обида – она ведь и для одной, и для другой стороны – жало разящее. Тем более обида на мать.