Городской рынок. Молотовск. Приблизительно 1955 год. Фото из архива Людмилы Дедовой
В 1960 году нашей семье повезло, нам увеличили жилплощадь! Переезжать пришлось совсем недалеко – в конец нашей улицы Приозёрной, через большое поле, в центре которого стояла каменка – трансформаторная будка. Дом был из этой же серии щитовых финских, но состоял из трёх комнат и большой стеклянной веранды – редкости по тем временам. Площадь огорода также значительно увеличилась. И ещё, к большой радости нас, детей, рядом с домом были проложены высокие деревянные мосточки, которые в весенне-осеннее время выполняли роль дренажа, зато летом, когда вода высыхала, мы могли в них играть, именно ходить согнувшись под мосточками.
На новоселье друзья папы подарили нам пушистого котёнка, которого назвали Мишей, так как он был похож на медвежонка: чёрный с белой грудкой и лапками. Ещё в нашем хозяйстве появилась собака лайка по кличке Казбек, которой была сделана большая тёплая конура. Но собака по характеру оказалась не такой доброй, как наш Моряк с улицы Приозёрной, и поэтому была посажена на цепь.
Особой гордостью была веранда
Интерьер в комнатах изменился в лучшую сторону. Во-первых, появилась оттоманка – это такой диван с круглыми боковинами, валиками и тремя стоящими по спинке дивана подушками. Мама сшила на оттоманку чехлы из белоснежной плотной ткани и вышила их гладью. На комоде появился трельяж – это трёхстворчатое зеркало. По краям комода стояли высокие тёмно-зелёные стеклянные вазы с искусственными цветами. Вместо табуреток появились стулья с высокими спинками, на которые мама также сшила и вышила чехлы. Интерьер гостиной завершал разросшийся ввысь и вширь наш фикус с Приозёрной улицы и картины, вышитые крестиком и гладью нашей мамой. Да, ещё ценным приобретением была радиола, передачи которой, особенно театральных спектаклей, любила слушать вся семья, ведь телевизоров тогда ещё не было.
Интерьер детской тоже изменился с появлением в ней этажерки. На неё мы ставили свои учебники и книги, которые мы приобретали, когда нас от школы посылали распространять художественную литературу. А ещё мы выписывали журналы «Огонёк» и «Крокодил». Прочитав, мы их не выбрасывали, а папа делал из них подшивку, и мы часто перелистывали, пересматривали их, зная наизусть.
Возле большого окна стоял огромный стол, за которым можно было делать уроки всем троим. Над кроватью появились маленькие коврики, а на полу – домотканые половики.
Коридор по размеру тоже увеличился и очень часто выполнял роль кинотеатра: на входную дверь вешалась белая простыня. В конце коридора на тумбочку ставился кинопроектор, в него вставлялись диафильмы. Один человек их крутил, другой читал текст, а зрители-ребятишки - друзья с Приозёрной и соседние с Беломорского проспекта – располагались на половичках коридора. Фильмы смотрели часами.
Но особой гордостью нашего дома была веранда. Папа каким-то образом умудрялся выращивать на веранде помидоры до молочной зрелости. А дозревали они в валенках в нашей кладовке. И это было подспорьем, так как овощей и фруктов в городе практически не было. Мандарины, например, появлялись в городе только на Новый год и в таких количествах, что их только вешали на новогоднюю ёлку вместо игрушек или клали в подарки от Деда Мороза вместе с конфетами и вафлями в маленьких пачках. Зато запах этих нескольких мандаринок был таким, что заполнял весь дом, – горы мандаринов в современных магазинах так не пахнут.
Веранда служила нам игровой комнатой в течение всего года, хотя она была неотапливаемая. Там всегда было светло, уютно, интересно.
Игры и обязанности
Городские родственники продолжали приезжать к нам в гости по воскресеньям. Всем нравилось: свобода, свежий воздух, как на даче, о которых тогда никто не слышал. Наша семья тоже стала пользоваться гостеприимством наших городских родных и друзей. Дело в том, что в их городских квартирах появились ванны и нам не нужно было стоять огромные очереди в общественную баню.
В летние каникулы двоюродные сестрички приезжали к нам с ночлегом, так как их мама работала. И тогда мы гуляли допоздна – в наши белые ночи солнце светило и в 12 часов.
Родители за нас не волновались, ведь криминальная обстановка была спокойная. И в посёлке, как в деревне, все друг друга знали и по имени, и по фамилии.
Особой радостью в то время для нас были гигантские шаги – это, как теперь бы назвали, аттракцион. Кто его установил, мы не знали, но удовольствие от этого высоченного столба с толстенными верёвками получали огромное. Оттолкнувшись от земли, парили в свободном полёте с замиранием сердца.
Но кроме игр и забав у нас, детей, было много обязанностей. Ну, во-первых, это уроки, которые мы делали без всяких напоминаний и почти всегда самостоятельно, без проверок. В школе у нас, пионеров, было много общественных поручений: помогали отстающим в учёбе ребятам, собирали макулатуру, металлолом, распространяли художественную литературу, ходили в кружки в Дом пионеров.
Были у нас и обязанности по дому: поливали цветы, протирали пыль и каждый листочек большого фикуса. Мыли полы, трясли половики, носили воду из колонки. Весной помогали сажать картофель, а осенью копали, а потом пекли его тут же на костре.
Пойдём в магазин!
А ещё нас часто посылали в магазин за хлебом. «Ближних» магазинов было немного, точнее, всего два - один в районе частных домов на улице Южной, его называли в народе «маленьким». И действительно, это была небольшая деревянная избушка с крылечком. В ней работал один продавец. Ассортимент был невелик: хлеб, сахар (крупнокусковой, нерафинированный), мука, крупа. Всё это взвешивалось на весах-тарелочках – на одной товар, на другой гирьки, - а потом заворачивалось в кульки из тёмно-серой бумаги. Были в нашем маленьком магазине и конфеты, в основном подушечки, и даже халва. Её доставали огромным куском из деревянного ящика и оставляли на подносе прямо на прилавке, не фасуя, а отрезая по кусочкам покупателям. Помногу не покупали – лишних денег в то время ни у кого не было.
Часто за день-два до получки многие шли в приёмный пункт сдавать накопившуюся посуду: молочные бутылки по 15 копеек, из-под пива, кваса, лимонада по 12 копеек, чтобы на полученные деньги купить хлеб или молоко. Но были в то время и предприимчивые люди (будущие бизнесмены), которые собирали бутылки на стадионах (на футбольных матчах) в больших количествах. По городской легенде (а может, и правда), одна семья накопила денег на сдаче бутылок на машину «Москвич».
Второй магазин, который нам разрешалось посещать, располагался в 16-м квартале. Это был очень современный квартал из двух-трёхэтажных ярко-жёлтых небольших кирпичных домов. Магазин, находящийся на первом этаже одного из центральных домов, был, в отличие от нашего «маленького», современным. Продавцов было несколько. Витрины оформлены красивыми горками из банок консервов: кильки в томате, икры кабачковой и других незамысловатых продуктов. Были в этом магазине и шоколадки, разложенные веером, и шоколадные конфеты в вазочках. Но нам они были не по карману. Зато любимым деликатесом для нас были прессованные маленькие пачки кофе или какао за 12 копеек, вкус которых я до сих пор вспоминаю.
Был и третий магазин, который мы изредка посещали с мамой. Он располагался довольно далеко от нашего дома, на углу улиц Ломоносова и Профсоюзной, напротив стадиона «Строитель». Это было красивое деревянное здание с высоким широким крыльцом. Внутри магазин походил на супермаркет: в нём продавали «всё»! Естественно, что было в то время. Были продуктовые отделы и промышленные товары. Торговый зал был в моих детских глазах дворцом: витрины с красиво выложенным товаром, красивые продавщицы в униформе: тёмно-синих атласных халатиках с белыми воротничками и шапочках. Кассиры сидели в высоких застеклённых кабинках за огромными кассовыми аппаратами. У всех продавцов были счёты, на которых они просчитывали стоимость покупки после взвешивания или измерения.
Моя тётя Валя, мамина сестра, работала в отделе тканей. На стеллажах лежали большие куски тканей: габардин, креп-жоржет, сатин, маркизет, бязь, ситец, штапель. Продавец по требованию покупателей замеряла ткань деревянным метром и заворачивала покупку в плотную серую бумагу.
Магазин на Профсоюзной улице. Отдел тканей. Слева В.А. Мелехова. Молотовск. Приблизительно 1956 год.
К Новому году небольшая часть отдела освобождалась для новогодней продукции, в основном игрушек, которые практически все были стеклянными, так как пластмассы не было. Игрушки поступали в магазин в огромных, метровых фанерных ящиках, переложенных серой ватой. Было много боя. Продавцы привлекали детей к разборке новогодних игрушек. Каким счастьем для меня была эта «работа»! Мы аккуратно, чтобы не порезаться стеклом, отделяли разбившиеся игрушки, из которых потом делали короны снежинкам, а в награду за работу получали понравившуюся игрушку.
Никто не бедствовал, не унывал
По политико-экономическим принципам, в которые я не буду вдаваться, в начале 60-х годов в городе был большой дефицит основных продуктов питания: мяса, рыбы и даже хлеба. Люди, чтобы прокормить семью, делали всё возможное. Наша мама, узнав, что на подсобном хозяйстве (это несколько километров от города пешком) в магазинчике продают мясную тушёнку по две-три банки в руки, брала нас с собой. Иногда приходилось занимать очередь за мясом или колбасой с ночи и ходить отмечаться. Номер очереди записывался прямо на руке.
Но никто не бедствовал, не унывал. У всех было подспорье. Кому-то посылали из деревни мясо, рыбу и даже сёмгу, кому-то целые посылки северных ягод: клюквы, брусники. А кто-то и сам с удовольствием ходил в лес и на болота за морошкой, благо от города это было совсем близко – теперь это район улицы Гагарина. Запасали грибы: сушили, солили. Ну а картошка почти у всех была своя: вкусная, рассыпчатая.
А у кого не было такой возможности или просто не было желания заниматься сельским трудом – шли на рынок, который был расположен на месте железнодорожного вокзала. Мы с родителями тоже иногда посещали этот рынок. До сих пор помню ароматы ярославских огурчиков, которые продавались в огромных, метровых бочках и доставались большими черпаками, перекладывались в бидоны (тарки) с рассолом. На рынке также продавали молочную продукцию: творог, сметану, так как многие жители частных домов держали коров и излишки своей продукции на радость горожанам несли на рынок, а своим постоянным покупателям даже разносили по квартирам. На рынке можно было приобрести и яйца, которых в магазине не было и в помине, ведь фабрики в Рикасихе ещё не было. Яйца, а также и мясо приносили на рынок из своих частных хозяйств люди, которых называли куркулями. А на самом деле это были просто работящие люди, заботящиеся о благосостоянии своей семьи.
В общем, отрочество моё на Беломорском проспекте, как и детство на Приозёрной улице, было счастливым. И я гордилась, что родилась и жила в прекрасной стране – СССР, где все равны и счастливы.