Семья Лавровых. Фото из семейного альбома
Вызвали туда Раю для короткого разговора:
- Ты откуда?
- С Воронежской области.
- Паспорт есть?
- Только свидетельство о рождении.
- Двадцать четыре часа на сборы и убирайся в свой колхоз, там людей не хватает.
Не стали, конечно, в милиции слушать, почему Рая сбежала из родного дома. А парню этому, первому её пожалевшему встречному, тем более какое дело?..
Колхоз Раин и дом родной были в селе Васильевка. Из бывшей большой семьи там остался один отец. Всех, кого смерть не забрала, выжила из дома мачеха.
Не выдержало сердце похоронок
Мама Раи, Марфа Григорьевна, вышла замуж в шестнадцать лет. Через четыре года семейной жизни у них с мужем было уже восемь малышей, двойнями Бог не обидел. А всего двенадцать детей. Клава, Дуся, Зина, Миша и младшая Рая родились поодиночке.Юру и Юлю похоронили ещё до войны. Пошли двойняшки уток загонять с пруда и утонули: Юля попала в беду, а Юрик бросился спасать. Было им по 15 лет.
Сестры Маша с Надей, похожие как две капли воды друг на друга, и погибли вместе, под Курском. Прямое попадание бомбы. Оплакала мама и своего родного брата-фронтовика. А потом пришло извещение, что муж её Пётр Михайлович пропал без вести. Через две недели после этого мама умерла. «Разрыв сердца», - сказали врачи. В 1942 году про инфаркт ещё так говорили.
Не узнала Марфа Григорьевна про радость: муж с войны вернётся. И про ещё одно двойное горе не узнала: сыновья-близнецы Саша с Петей, воевавшие в разных частях, погибнут в Германии. Петя при обстреле. Саша в 4 часа утра 9 мая 1945 года. Он сгорел в танке.
«Доченька, надо фронту помочь»
Папа вернётся с войны в 1943-м инвалидом – одна рука не действует, без ноги - и с горстью, если не больше, осколков в теле. Дома четверо детей. Старшей дочке пятнадцать, Рае пять.Мама успела научить и младшую прясть, вязать носки с рукавицами, не игрушечные, настоящие.
- И вот сижу я, вяжу, - рассказывает Раиса Петровна. - Заходит к нам дядя Паша, председатель сельсовета. Он меня всё время доченькой называл, а я не понимала почему, у меня ведь свой папа есть. И говорит дядя Паша: «Доченька, надо фронту помочь. Давай отправим твои рукавицы». Шерсть и нитки родня и соседи давали. Как-то перед 23 Февраля Якубович, да, тот, что из «Поля чудес», рассказал про своего отца, что ему на фронте достались рукавицы, связанные пятилетней девочкой. Не верится, сказал он, что ребёнок мог такие связать. А я вязала. Было пар двадцать пять. Потом дядя Паша пришёл и сказал: «Доченька, теперь вяжи рукавицы с двумя пальцами». И таких пар восемь отправили.
Отблагодарил председатель маленькую помощницу фронта. Попросил самый маленький мешочек, какой есть в доме, и насыпал в него зерна.
- Папа вечером пришёл, спросил, откуда такое богатство. Рассказала. Смотрю, а он плачет…Утром, сказал, сходи за лебедой и крапивой, хлеб испечём. На следующий день испекли хлеб с травой, сидим за столом, смотрим, а к нам комиссия идёт, не своя, чужие какие-то люди. Отец всё со стола – хлеб и штуки три яиц - в подпол спрятал. Нашли, забрали и ушли. Мы с братом Мишкой в рёв. Хотя страшнее могло быть. Тётю Дашу с нашей деревни, мать девятерых детей, за пять маленьких огурчиков с колхозного поля на пять лет посадили.
«А мачеха что скажет?»
Отец женился через три года после войны. По имени ту женщину Раиса Петровна не вспоминает. Просто мачеха.Выбежала девочка Рая однажды в одной рубашке на улицу. И услышала: как будто маленький ребёнок где-то плачет. Заглянула в погреб – кошка в верёвочной петле мяучит. Бросилась помочь. А дверь сзади - хлоп, замок - щёлк. Продержала мачеха раздетую девочку почти целый день в холоде.
- Долго меня трясло потом! Нет, не сказала я ничего папе, боялась, что ещё хуже будет.
Хуже стало. Рая в тот день в школу уже собралась бежать, когда мачеха, она у печи стояла, послала за водой.
- Может, не права я была, сказав, что не пойду. А она мне – кочергой в лицо. А я за эту горячую кочергу руками… Я уже в шубке стояла, мне её папа сшил, так в ней на печку и забралась, сжав руки. Отец, увидев страшные ожоги, огрел мачеху костылём. Она месяца три-четыре с нами не жила после этого, потом опять пришла.
Рая долго лежала в больнице. До сих пор на руках Раисы Петровны видны шрамы.
Старшие сестры завербовались кто куда. Брат в армию ушёл и после домой не вернулся. А школьнице Рае приходилось всё терпеть.
- Почему молча? – не понимаю я.
- Отцу нельзя было расстраиваться. А сам он тихий был, спокойный. Я в восемь лет уже корову доила. Однажды она ногой лягнула и пролила ведро молока. Сижу на бревне, реву. Отец подходит. «Папа, нам не на чем кашу варить…» - «Ничего, на воде сварим». - «А мачеха что скажет?»
После седьмого класса Раю позвала к себе сестра Клава, в Молотовск, в общежитие. Поехала не задумываясь. Жили дружно, помогали друг другу. А тут милиция и «убирайся в свой колхоз!» Как не заплакать? И ещё парень этот с вопросами лезет. Правда, не приставучий. Получил отлуп и пошагал впереди. Так и дошагали друг за другом до общежития.
- Ты чего за мной идёшь? – оглянулся он.
- Я живу здесь с сестрой.
- И я, в двадцатой комнате.
Догнала любовь
Тут случилось, что тетя Дуся - вахтёр заболела и попросила Раю за неё подежурить. Принесли письма. Одно в комнату №20, доплатное. Рая свой рубль почтальону заплатила и пошла получить его с адресата. Так и познакомились с тем самым парнем, Юрой Лавровым.Он уже знал причину её слез:
- Сказали, что тебя из общежития выселяют.
- Я не хочу домой…
- Выходи за меня замуж, и никуда не надо будет ехать.
«Да я бы тогда и за старика какого-нибудь вышла, лишь бы не возвращаться», - объясняет Раиса Петровна, что других чувств, кроме страха, тогда и в помине не было. Но только потому, что не успевали они, хорошие чувства, за Юриным предложением. А потом догнала любовь.
Юра, Юрий Иванович Лавров, родом из Коломны, круглый сирота. Мама под бомбёжкой погибла. Отец в сталинских лагерях в 1936 году пропал, за то, что нашли у него книжку Троцкого. Юру взяла к себе тётя, но у самой было пятеро детей. Окончил ремесленное, получил направление в Молотовск.
В первое время молодые жили в общежитской комнате на две семьи. Бедно жили. «В баню ходить стыдно было – нечего переодеть. Я одежду с себя сниму, постираю, высушу утюгом, в ней иду и в баню, и из неё».
Юрий Иванович молодую жену на работу не отпускал, пока дети, Игорь, Аня и Марина, не подросли. Потом супруги вместе стали ходить на завод. Раиса Петровна работала такелажницей, во что трудно поверить, глядя на фотографии молодости. Ей бумаги бы перебирать и украшать собой кабинет. Впрочем, бумажной работы тоже хватило. Двенадцать лет, до пенсии, проработала архивариусом.
С Юрием Ивановичем они прожили 55 лет, последние пять он тяжело болел. Но и эти годы в счастливые записаны, потому что были вместе. Сейчас тоже грех жаловаться. Продолжение счастья – четверо внуков, внучка и девять правнуков. «Как хорошо, что ты у нас есть!» - говорят дети. Как плохо без мамы, они знают по её рассказам.
- Мы тогда ещё в коммуналке жили, - вспоминает Раиса Петровна. - К соседской девочке приехали разом три бабушки: папина, мамина и сестра чья-то. Расстроенная Анечка прибежала домой: «Ты что, мама, не можешь купить нам хотя бы одну бабушку?!» Плакали мы с ней потом вместе.