Эрнест Германович Румке. Фото из архива Олега Химаныча
Родом из Лифляндии
Как вспоминают современники, был он невысокого роста, широкоплечий, с обветренным лицом, с волевым, немного выдающимся подбородком, казался значительно моложе своих лет. Говорил он с заметным латышским акцентом, живо рассказывал о своих морских странствиях. Отличался отменным здоровьем, большой работоспособностью, преданностью морской профессии, без которой себя не мыслил. Не терпел расхлябанности и разгильдяйства, был справедливым и отзывчивым человеком - никому не отказывал в помощи, так как сам прожил полную тяжёлого труда жизнь и хорошо знал нужду.
Румке родился в 1891-м в небольшом заштатном посёлке Лифляндской губернии в семье безземельного крестьянина. Подростком восьми лет, помогая родителям, он начал работать - сначала пастухом, а став юношей, чернорабочим и грузчиком. Море вошло в его жизнь перед Первой мировой – он ходил матросом на парусниках, иногда устраивался кочегаром на пароходы.
На море и на суше
Первая мировая застала Румке в Англии, куда он пришёл на паруснике «Альма», гружённом лесом. Капитан, опасаясь потери судна в море, поставил его на прикол, команду распустил. Тогда Румке нанялся на русский пароход «Клавдий Оланьон» и несколько лет работал на нём, побывав в Италии, Франции, Испании, США и Канаде. В 1919-м у Эрнеста Германовича, который добрался-таки до Архангельска, началась уже новая морская эпопея. Он - матрос ледокольного парохода «Соловей Будимировича», ледореза «Канада», а через год - боцман ледокольного парохода «Владимир Русанов». На «Русанова» боцман Румке впоследствии возвращался не раз, временами уходя в плавание на «Лозовском» и «Мироныче»…
В 1927-м ему предложили возглавить коллектив судоремонтников Лайского Дока. Он согласился сойти на берег, но, верно, море продолжало звать, и через четыре года Румке снова ушёл в плавание – сначала на «Бухарине», потом на «Ломоносове», а затем снова – «Владимир Русанов»… Богатая моряцкая биография – ничего не скажешь!
С дипломом капитана
Стать судоводителем Эрнест Германович мечтал давно, когда ещё служил рядовым матросом, а затем старшим по палубе – боцманом. Только путь к мечте его выпал долгим: в сорок лет (!) он всё же решил пойти на курсы штурманов малого плавания, а ещё через шесть лет продолжить учёбу с перспективой получить диплом штурмана дальнего плавания. Настойчивости Эрнесту Германовичу было не занимать - диплом ему вручили, и в 1937-м его назначили старпомом ледокольного парохода «Садко» под командой капитана Хромцова. К слову, с Хромцовым Румке познакомился, ещё когда будущий капитан ходил у него в матросах на «Владимире Русанове». С той поры они крепко сдружились и своё бережное отношение друг к другу сохранили на многие годы. И вот новая встреча, но уже в высоких рангах…
Незадолго до Великой Отечественной Румке участвовал в третьей высокоширотной экспедиции Главсевморпути, а затем и в известной зимовке советских ледокольных пароходов, ввергнутых в дрейф тяжёлыми льдами, в экспедиции ледокола «Иосиф Сталин», выведшего «Георгия Седова» на чистую воду Гренландского моря…
На мостик «Георгия Седова» капитан Румке поднялся в 1940-м. На нём Эрнест Германович отработал семь лет.
Не без везения
С началом войны «Георгия Седова» мобилизовали и вооружили. Первый рейс – из Мурманска на Архангельск с цветным металлом и новыми станками. Второй – на Новую Землю, на борту - строительные материалы, продовольствие, орудия, снаряды и подразделение краснофлотцев. В декабре пароход вывел три парохода из ледового плена в мелководном Мезенском заливе. За выполнение этого задания Румке удостоили ордена Великой Отечественной войны I степени.
По весне 1942-го – очередной рейс на Соловки, везли продовольствие и людей местному учебному отряду. А потом уже – Арктика!
Румке, можно сказать, везло. Так, в августе 1942-го почти невероятным образом «Георгию Седову» удалось избежать встречи с «Адмиралом Шеером», потопившем «Александра Сибирякова». Пароход Румке тоже шёл Карским морем, и это его радист первым принял радиограмму с героически погибавшего судна.
После потери «Александра Сибирякова» снабжение арктических портопунктов «перепоручили» пароходу Румке. А подлодки врага вплоть до 1944 года безнаказанно проникали в Карское море. Судьба уберегла «Георгия Седова» от встреч с ними – и тут повезло!
Осенью 1943-го пароход пробивал канал во льдах на подходах к Диксону. Район немцы нашпиговали минами. Тогда Румке предложил остаться на судне только добровольцам. Но никто из команды не дрогнул. Двое суток форштевень «Георгия Седова» ломал лёд, на мины не напоролся – снова повезло! Награды команде и капитану. Эрнесту Германовичу вручили орден Нахимова II степени.
Пожар на «Седове»
По весне 1946-го пароход участвовал в зверобойной кампании в Белом море. Направившись в Молотовск для выгрузки, «Георгий Седов» стоял в Двинском заливе, когда в кают-компании вспыхнул пожар. От огня и угарного газа погибли 20 моряков и промысловиков (братская могила их находится на острове Ягры в Северодвинске). Началось следствие, под которым оказался и капитан: капитан же всегда отвечает за всё, что случается на его судне. Ретивые следователи вполне могли бы припомнить Румке и его латышское происхождение, и прошлое в царские времена, и странствия в Первой мировой войне - иными словами, вполне подвести под статью о вредительстве. Разбирательство длилось очень долго и дошло до Верховного суда, и уже тот, наконец, вынес решение - вины капитана нет.
Верность традициям
Эрнеста Германовича многие знали как моряка «старопрежней закваски», кроме всего, очень щепетильно относившегося к морским традициям и суевериям. Однажды мне довелось слушать северодвинца Владислава Альбертовича Платача - моряка, служившего под началом Румке. Вот какую историю он поведал…
Однажды в войну «Георгий Седов» стоял в енисейской Дудинке, когда на судно пришёл приказ идти в рейс. Но была пятница и тринадцатое число – по суевериям запретный день для выхода в море. Что делать, ведь за невыполнение приказа известно, какими могли быть последствия. Тем более и Норильсклаг совсем рядом с Дудинкой! Каких только причин не пришлось тогда выдумать Эрнесту Германовичу, чтобы задержаться и не нарушить стародавнюю традицию! Но только когда стрелки часов перешагнули полночь злополучных суток, «Георгий Седов» сразу же отшвартовался и побежал в море. Впрочем, этот случай не остался без последствий – экипаж тогда разжаловали поголовно на одно звание ниже, включая капитана. Так что утраченные лычки большинству моряков «Седова» пришлось снова «зарабатывать», иным вплоть до конца войны.
Ещё о моряцких традициях и настоящей дружбе, которые чтил Эрнест Германович. Вдова известного архангельского капитана Николая Ивановича Хромцова, скоропостижно скончавшегося в 1943-м на борту ледокола «Ленин», пишет: «…Мужа похоронили на городском кладбище. Я с детьми в это время находилась в Ташкенте, куда нас эвакуировали из блокадного Ленинграда… Живя и работая после окончания войны в Ленинграде, я не могла часто приезжать на могилу мужа. Ухаживали за ней наши друзья – капитан Эрнест Германович Румке и его жена Елизавета Александровна».
Супруги Румке долго и скромно жили на улице Чумбарова-Лучинского в старой двухэтажной «деревяшке». В ней они занимали две небольшие комнатки с печным отоплением. В то время Эрнесту Германовичу исполнилось уже 62 года, но он продолжал ходить в море – командовал пароходом «Сухуми». И только позднее, уже выйдя на пенсию, он с женой переехал к дочери в Москву. Скончался Эрнест Германович в 1976 году, оставив многим северянам добрую память о себе.
«Георгий Седов». Фото из архива Олега Химаныча
Олег Химаныч, морской историк