Дмитрий Николаевич Чухчин. Фото из архива Олега Химаныча
В порту Северодвинска этот знаменитый капитан побывал зимой 1961 года на ледоколе «Ермак». История здесь такая. В декабре в Белом море завершала государственные испытания ракетная атомная подлодка К-40, которую построили труженики Севмаша. Ледовая обстановка в ту зиму складывалась очень тяжёлая, и, чтобы доставить прямо на борт проводящей государственные испытания подводной лодки членов приёмной комиссии, заводчане запросили у Мурманского пароходства ледокол, свободный от проводки судов в Арктике. Таким оказался двухтрубный паровой корабль, «дедушка» русского ледокольного флота «Ермак». Он-то и прибыл тогда к причалу завода, взял на свой борт членов приёмной комиссии и ушёл искать подлодку по указанным координатам. Не без труда, но моряки подлодку тогда нашли. А капитаном прославленного ледокола в том необычном рейсе был наш земляк, известный мурманский мореход Дмитрий Николаевич Чухчин.
От патракеевских корней
Родовым гнездом семьи Чухчиных было известное беломорское селение Патракеевка, которому, к слову, не так давно исполнилось 550 лет. Это на западном берегу Белого моря и недалеко от устья Северной Двины (в 60 километрах от Архангельска). Патракеевку многие авторы часто и не без гордости именуют родиной капитанов. Вовсе не зря! Отсюда начинали свой путь многие поколения людей, живших морем, кораблями, рыболовством и зверобойным промыслом.
Скажем, уроженцем Патракеевки был Александр Спиридонович Чухчин. Он, к слову, приходился двоюродным братом Николаю Дмитриевичу Чухчину, о судьбе которого мы и собрались рассказать. Так вот, Александр Спиридонович известен как участник пропавшей без вести экспедиции Владимира Русанова на «Геркулесе». В 1934 году на одном из безымянных островов поисковики обнаружили часы с надписью «Попов», а также мореходную книжку и открытки на имя А.С. Чухчина. С того остров впоследствии и получил на картах Советской Арктики имя Попова-Чухчина. Кстати, в Патракеевке родились ещё и такие известные для Севера и Арктики люди, как Константин Лаврентьевич Бурков и Василий Александрович Железников. И не случайно сегодня витает похвальная идея создать в Патракеевке Аллею капитанов, выходцев из этой деревни, которая отражала бы династические корни и традиции.
А Дмитрий Николаевич Чухчин, как повествует семейная молва, родился на борту небольшого пароходика семейства Чухчиных. Мальчик уже с 11 лет ходил с отцом в море зуйком (должность по морскому ранжиру считалась даже ниже юнги) на других судах «семейного флота». Говорят, уже в раннем возрасте юноша проявлял большой интерес к навигации и даже приобрёл неплохой штурманский опыт. В возрасте пятнадцати лет, это уже в советское время, Дмитрий стал коком и матросом на парусном судне «Святой Георгий», а когда 1925 году окончил штурманское отделение Архангельского мореходного училища, то получил во всех смыслах полноценный диплом судоводителя, стал ходить штурманом сначала на небольших судах «Беломортранса» - «Сорока» и «Умба». Со временем Дмитрий Чухчин водил уже более крупные суда Северного морского пароходства - «Поморье», «Степан Халтурин», «Вологда».
Первые годы войны застали его в Ленинграде на курсах по переподготовке командного состава морского флота. Его первое назначение – военный помощник капитана. Правда, в иных источниках его должность указывается как военный комендант теплохода «Старый большевик».
Well done - «Молодец!»
Начался тот рейс его, вошедший в историю северных конвоев, 21 мая 1942-го. Караван PQ-16 был сформирован из 35 транспортных судов и 38 кораблей охранения. Теплоход «Старый большевик» под командованием капитана Ивана Ивановича Афанасьева шёл под №83 в одной из девяти колонн каравана. Походные документы указывают численность его экипажа – 33 моряка. В трюмах судно везло вооружение, боеприпасы, порох и запасы других… взрывчатых веществ.
Всё, что произошло дальше, довольно подробно изложено в трудах профессиональных историков. Первые четыре дня погода благоприятствовала морякам. Более того, в густом тумане им удалось оторваться от самолёта-разведчика. Однако 25 мая в первом налёте на PQ-16 участвовали 19 бомбардировщиков. Часть самолётов удалось отогнать огнём зенитной артиллерии и английским истребителем, взлетевшим с катапульты. Вскоре во второй волне «юнкерсы» повредили корвет и один из транспортов. Вечером к конвою подобрались подлодки, и 27 мая началось настоящее побоище.
На «Старом большевике» бомба угодила точно в полубак. Пожар на судне бушевал восемь часов. Погибло пять человек. Англичане предложили было команде советского теплохода перейти на суда сопровождения. Капитан И.И. Афанасьев отказался и передал англичанам только раненых и женщин. Одного из раненых прооперировал английский врач, подскочивший к потерявшему ход «Старому большевику» на катере. Остальной конвой двинулся на север под постоянные разрывы бомб и уклоняясь от торпед. В девять вечера последовал ещё один налёт, а утром 30 мая ещё один. На «Старом большевике» в это время устраняли повреждения. Вражеская авиация стала методично добивать его. Фашисты сбросили на него более 80 бомб (!) и выпустили три торпеды. К счастью, они прошли мимо. Советские моряки под плотным обстрелом продолжали и сумели-таки невероятными усилиями добить пожар, устранили повреждения в машине, дали ход и через тридцать шесть часов нагнали караван.
Уцелеть судну, начинённому взрывчаткой, под бесконечными ударами немецких бомбардировщиков и нацеленными вражескими подлодками торпедами – как тут не вспомнить моряку о Божественном чуде! Свидетельств о том, что капитан I ранга Дмитрий Николаевич Чухчин был верующим человеком, нет. Но мы знаем, что хранителями и украшениями Патракеевки всегда были четыре местные церкви. К слову, на сегодня из них частично уцелели две - белокаменная церковь Пресвятой Богородицы и деревянная Святителя Николая Чудотворца.
Командир английского эскорта от имени офицерского состава и всех моряков конвоя выразил восхищение героическими действиями экипажа теплохода «Старый большевик» и даже передал по флажному семафору восторженный сигнал: Well done - «Молодец! (Хорошо сделано!)» Когда же теплоход входил в Кольский залив, его приветствовали салютом военные корабли и бойцы береговой артиллерии. Тогда же вдогонку из британского Адмиралтейства пришла телеграмма, в которой англичане восхищались выучкой и дисциплиной, храбростью и решительностью, проявленными советскими моряками во время боя.
В июне 1942 года газета «Правда» поведала читателям о подвиге моряков конвоя PQ-16 и «Старого большевика». В том же номере газеты был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями всех членов экипажа теплохода.
Белые пятна в биографии
После войны Дмитрий Николаевич вернулся к работе в Арктике. Здесь хочу заметить - этот период, на мой взгляд, пока недостаточно исследован краеведами. Что смущает? Сначала они сообщают, что Дмитрий Николаевич ходил на посыльных судах (не указывается, на каких именно) и на гидрографических (указывается только судно «Мигалка»). А затем сразу сообщают, что он был капитаном ледоколов «Красин» и «Ермак». Не резкий ли переход в карьере – от небольших судёнышек и сразу к линейным ледоколам? Подумалось: здесь что-то упущено. Тогда засел за первоисточники и тут же обнаружил: оказывается, работал капитан ещё и на ледокольном пароходе «Дежнёв», который краеведы почему-то позволили упустить. А ещё и то, что Дмитрий Николаевич был капитаном ледокола «Сибиряков».
В 1952-1955 годах он капитан-наставник ледового плавания Мурманского арктического пароходства, участвовал в экспедициях зверобойного промысла в Белом море, руководил перегоном судов с Волги на Лену по трассе Севморпути для Северо-Якутского пароходства, был капитаном-консультантом в высокоширотной экспедиции на Землю Франца-Иосифа, проходившей на ледокольном пароходе «Георгий Седов». С 1955 года Дмитрий Николаевич чередовал свои плавания на известных советских ледоколах «Ермак» и «Красин» Мурманского морского пароходства.
На поиски К-40
К слову, об упомянутом выше зимнем рейсе «Ермака» к подлодке К-40. Среди заводчан нашлись участники того плавания. Они рассказывали: поиски оказались довольно сложными – разгулялась вьюга со снежными зарядами, и вахта на ледоколе была усилена капитаном Чухчиным. Только тогда моряки увидели подлодку. Швартовались к ней очень осторожно, чтобы тяжёлый корпус «Ермака» во льдах не помял лёгкий корпус К-40. Члены приёмной комиссии по трапу перешли с ледокола на неё.
Была в рассказе об том дне и доля смешного. На ледоколе случайно обнаружили неизвестного пассажира, облачённого в тулуп, зимнюю шапку и валенки. Выяснилось, что это экспедитор, которого в спешке случайно прихватили в поход для поисков лодки. Он сопровождал на «Ермаке» из Мурманска груз ликёро-водочных изделий для северодвинской торговой сети специально к Новому году (ящики за неимением свободного места в трюме расположили прямо на палубе ледокола). Об увиденной встрече ледокола с подлодкой экспедитору-пассажиру люди в штатском вежливо предложили «забыть».
• • •
В 1958 году Дмитрия Николаевича признали лучшим капитаном Министерства морского флота СССР. До этого капитан Чухчин был награждён орденами В.И. Ленина, Красной Звезды, «Знак Почёта» и многими медалями.
К тому же считается, что именно он воспитал нескольких известных моряков. Скажем, в трёх зверобойных экспедициях на ледокольном пароходе «Александр Сибиряков» (до войны) у Чухчина ходил вторым помощником будущий капитан атомохода «Арктика» Юрий Сергеевич Кучиев, а на «Ермаке» у него же был старшим помощником капитан и писатель Георгий Осипович Кононович.
Корабелы ГДР по заказу СССР построили крупное судно – балкер водоизмещением 19.240 тонн. Его нарекли именем Дмитрия Чухчина. Впоследствии мне дважды удалось поймать теплоход в видоискатель своего фотоаппарата, когда он швартовался в Дудинке, а потом много раз видел его в архангельском порту. Балкер прослужил Мурманскому пароходству довольно долго, и только в 2013 году его списали из списка плавсостава.
Олег ХИМАНЫЧ, морской историк