Фото из архива Олега Химаныча
Однако дата всё же обязывает вспомнить горожан, кто участвовал в самых первых испытаниях на Новой Земле. Очень многих из них, к слову, уже нет с нами. А когда-то в нашей городской организации участников подразделений особого риска (к таким относят теперь и участников первых испытаний) «новоземельцев» было большинство. И объяснение здесь довольно простое: с середины 50-х в городе базировалась 241-я бригада опытовых кораблей – участников испытаний. Многие моряки этого соединения после демобилизации оставались в нашем городе, шли работать на главные наши верфи…
Геннадий СОРОКИН
Геннадия Яковлевича многие из работающих на Севмаше знали как ответственного сдатчика атомных подлодок, в том числе и тяжёлого крейсера «Дмитрий Донской». А в доармейской молодости довелось ему работать и на лёгком крейсере «Мурманск», и на самой первой атомной нашей подлодке в цехе 42. Служить Геннадия Яковлевича призвали в авиацию. Так он стал стрелком-радистом реактивного бомбардировщика Ту-16 Северного флота. Базировались на аэродроме Оленегорска, летали и на Шпицберген, и на Землю Франца-Иосифа, до поры до времени приворачивали и к Новой Земле. А в 1958-м впервые увидели, что такое атомная бомба:
«Мы прилетали примерно через полчаса после сброса бомбы. Поэтому самого взрыва не наблюдали, а только фотографировали его последствия, и в первую очередь огромное облако, которое тянулось вверх километров на двадцать и уже размывалось потоками воздуха. Внизу – новоземельские горы. С нашей высоты (9000 метров) все эти скалы и сопки смотрелись кучей хаотично разбросанных камней. Хотя чёрным, можно сказать, было всё – от ядерного жара ледники и заснеженные пространства растаяли, по моей субъективной оценке, в радиусе 30 километров от эпицентра. Жутко представить, что там творилось! Таяли и морские льды у побережья, причём и в Баренцевом, и в Карском море. Когда летели обратно, за кромкой льда видели корабли охранения, но это уже километрах в ста от берегов.
Более всего впечатлило (это уже мы в четвёртый раз летели) огромное грибовидное облако и на высоте 20 километров бурого цвета шар – всё в нём клокотало. Видимо, синоптики в тот раз просчитались, ветер изменился, и облако с шаром двигались не в северном направлении, как обычно, а на юго-запад, в сторону Амдермы. Пришлось их облетать. Командир нам: «Закрыть защитные шторки!» Закрыли. А для чего? Чтоб не видеть?
Виктор ЯСИНСКИЙ
Орденоносца Виктора Сергеевича Ясинского в коллективе Севмаша тоже хорошо знали многие - знатный бригадир и трудяга! А в 1955-м, когда южанина Ясинского призвали служить во флот, он даже не догадывался, куда и зачем его так тщательно и под присмотром офицеров-наставников готовят в Палдиски и Таллине. Это уже потом выяснилось – на Север, на Новую Землю, на секретный полигон… Флотская должность Виктора Ясинского - старшина, рулевой буксира МБ-101. К слову, впоследствии, во время пребывания на Новой Земле, мне довелось подержать рукояти штурвала Виктора Сергеевича – он сегодня хранится в гарнизонном музее посёлка Белушья Губа. О взрыве в губе Чёрной Ясинский вспоминал так:
Как расставили все корабли на бочки, последними с акватории Чёрной ушли. Не верю я тем, кто рассказывает, что в 15 километрах от места взрыва был. Мы в море на 200 миль уходили – восемь часов шли.
Сначала звук пришёл – очень похоже на канонаду. Потом мы увидели огненный шар – он медленно поднимался. Возможно, так показалось – мы же на большом удалении были. А грохотало минут двадцать, не меньше. На корабле всё предусмотрено. Двери, люки, иллюминаторы по-штормовому закрывались, можно сказать герметически. Мы и учёные всё время находились внутри помещений, перемещались только по коридорам и на верхнюю палубу носа не показывали. Наверху разрешалось работать только боцманской команде. Так вот закрылись-закупорились и пошли обратно, в Чёрную. Впереди нас ПЖК-40 – противопожарный корабль, из всех его лафетов струи вверх били мощные, такое впечатление – идёт по морю фонтан.
Запомнилось, когда заходили в бухту, над ней серый полумрак висел. Низко-низко. Очень сильно пахло пороховой гарью. Включили корабельную сирену, она у нас мощная, и услышали, как в ответ собачки с опытовых кораблей залаяли, – значит, живы. Корабли мы, что называется, порастаскивали, часов пять это заняло, не больше, потом ушли из Чёрной в море миль на десять, там и отмылись…
Николай ВОРОШНИН
Николай Васильевич Ворошнин – военный лётчик, как указано в военном билете – командир огневых установок бомбардировщика Ту-16. Служил в полку дальней авиации – в/ч 40567. Базировался полк в Эстонии, но летал по всей стране, и много. А в 1962-м пошли на Север, через Мончегорск. Николай Васильевич рассказал:
«В 1962-м мы возили (так и сказал – не испытывали, не сбрасывали, а возили. - Прим. О.Х.) на Новую Землю. Какая она из себя, водородная бомба? В точности не разглядел. Однако запомнилось, что все называли её исключительно «изделие». Сначала размещалась бомба под брезентом, на специальной тележке, было отделение охраны – автоматчики. Когда тележку подкатили к самолёту, мы уже были все на своих местах. Помню, один из наших пилотов, рассчитывая взлётный вес, сказал: «Тяжёлая, зараза!»
Было это в районе Маточкина Шара. На высоте свыше 10000 метров бомбардировщик наш освободился от «изделия». Плавное его снижение обеспечивали парашюты, точнее, целая их система: сначала открылся один, небольшой, который затем вытянул ещё три, уже больших, купол основного – 1500 квадратных метров. Все наши иллюминаторы имели светозащитные шторки. Мы их закрыли…
«Второе солнце» взошло над Новой Землёй ближе к полудню, когда мы уже ушли километров на сорок. Всё озарилось на минуту и на сотни километров. Мы сразу уловили специфический запах гари в самолёте – дымилась обмотка жгутов, скопившаяся пыль и мельчайшие ворсинки между остеклением кабины и защитными шторками. Резко стала подниматься температура…
Ударная волна догнала нас минуты через полторы. Точнее, волн было несколько. Ощутимее ударила первая. Её мы даже не увидели, когда открыли шторки иллюминаторов, только край сферы бледно-голубого свечения – так чудовищная энергия спрессовала воздух, – это когда мы удалились примерно на 50 километров от эпицентра. Нас дико трясло, приборная барометрия вся задёргалась, но пилоты машину чудом удержали на курсе. Вторая и третья волна нас настигли тоже, но уже слабее…