Сегодня мы предлагаем вниманию читателей несколько глав из книги Вячеслава Белоусова «С газетами не расставайтесь...», посвящённых разным годам его жизни и Северодвинску.
Доживём до воскресенья
Выпускной 8А класса, 1965 год (профиль автора – крайний слева)
Смотрю на фото 1959 года. На нём выпускники второго класса школы №2 города Северодвинска. Вот Вовка Постников, красавица Оля Носова, Кузнецова Люда, Витька Крюков, Оля Рашева, Люба Степаненко, Галя Зиновьева… Интересный феномен: видишь не только личики, реально всплывают фигуры, слышны их голоса! Лица детские, голоса детские, а ведь прошло более полувека! А где же я? Ведь это мой класс!!!
Беру лупу: качество фото пятидесятых - шестидесятых годов прошлого века неважнецкое, внимательно рассматриваю: меня нет, готов уже чужое лицо за своё принять! Ну не мог я отсутствовать в день, когда делали это фото! Начинаю вспоминать: ба, так ведь я в этот день был ещё учеником седьмой школы, а не второй! И одноклассники были другие! А во вторую я попал не по своей прихоти, а по переводу. Не знаю, чем руководствовались взрослые, но первые два года я учился в седьмой школе, а третий встречал во дворе школы
№2. И до той и до другой было порядка пятисот метров, только в разные стороны: седьмая направо, вторая налево.
Вторая меня разочаровала. У седьмой было величественное кирпичное здание с колоннами, широченные коридоры, высокие потолки. Первое сентября ученики встречали, стоя на ступенях парадного крыльца. А здесь? Ничего парадного: учеников разместили в небольшом дворе деревянного дома, взрослые бодро говорят, что у нас счастливое детство и учиться мы должны хорошо, потому что идём к победе коммунизма. А ребята в ответ заверяют: бум стараться! «Наш паровоз вперёд летит! В коммуне остановка!» Я тогда еще не знал, что вскоре эти и другие слова стану распевать в качестве солиста школьного хора. Впрочем, в связи с этим забегу вперёд и расскажу эпизод, который случился через тридцать семь лет после описываемых событий.
Диалог с батюшкой
Соединённые Штаты Америки, 1996 год. Небольшая группа северодвинцев прилетела сюда, в город Портсмут, чтобы посмотреть и изучить опыт местных органов власти, редакций газет, храмов. В нашей делегации представители разных профессий. Нас разместили в домах рядовых американцев. Меня гостеприимно приняла семья местных журналистов. Днями я мотался по редакциям местных газет, побывал в клубе богатых людей, где искал владельцев заводов, газет, пароходов.
В доме, который меня приютил, поселился на один день священнослужитель из нашей группы - отец Александр Данилов. Мы с ним на двоих «отслужили трапезу», и после третьей рюмки «чая», перейдя на ты, он вдруг спросил: «Славка, ты что, до сих пор меня не узнаёшь?»
- Откуда?!
Передо мной сидел мужчина в рясе с набором почти обязательных для своего возраста и профессии примет: лысина, борода, усталые глаза, брюшко.
- Откуда? спрашиваю его. - Нет у меня знакомых священников!
Отец Александр улыбнулся.
- Да я тебя знаю по второй школе! Ты был активистом-пионером, солистом в хоре, а я учился двумя классами младше, помню, ты пел: «Тропинка школьная моя, лети от самого порога!»
Поскольку в ту пору люди в рясах были редким явлением в нашей жизни, то я спросил:
- И как ты оказался в их рядах? После второй школы, работы на «Звёздочке»?
- На всё воля Божья, - услышал в ответ.
Больше в моей жизни не было столь экзотических встреч с выпускниками второй школы. Правда, упомяну ещё одну.
На дне
В девяностых годах прошлого века в городе появилась новая социальная группа - бомжи. Рано утром по пути на работу я проходил мимо мусорных контейнеров. Как правило, рядом с ними были не только бродячие собаки, но и люди в тёмных, грязных одеждах, с запахами отнюдь не французских духов. На прохожих в цивильном облике они старались не смотреть, а если ненароком поднимали головы, то можно было увидеть одутловатые, тёмные лица с подглазниками. Ничего подобного в советскую пору в нашем рабочем городе не встречалось. На ту пору страна бросила своих детей в лице «государевых» городов.
Несколько раз в девяностых годах довелось встречаться на улицах с выпускником второй школы. Во время учёбы это был скромный, застенчивый парень с мягкой улыбкой на симпатичном лице. Учился он неплохо, но не блистал. При встречах мы обменивались стандартными фразами и вопросами: как дела? где работаешь? Но при каждой новой встрече я замечал, что он старается уходить от ответов, а внешний облик его становился всё более блёклым. Заметно было, не возраст тому причина, а образ жизни. Однако на мои «почему» собеседник опускал голову и с виноватой улыбкой уходил в сторону…
Нетрудно было догадаться, что не удалось ему пройти пороги дикого капитализма. Вскоре обнаружил его около мусорного контейнера, рядом с мужиком подобного типа. Увидев, что неизбежна встреча, они с приятелем рванули прочь. Больше я его не встречал, потому не знаю, жив или нет. Это к тому, что разные судьбы сложились у выпускников второй школы, у ребят послевоенного поколения.
В утробе «Ленина»
Учёба в Северодвинском политехникуме подходила к концу. Впереди была производственная практика и защита диплома. Где она будет проходить, решать предстояло не нам, парням и девчатам, а преподавателям. Можно было попасть в Выборг, Николаев, Горький, Пермь, а можно и дома остаться, заработать первые трудовые мозоли на Севмаше или «Звёздочке». Что мне и досталось.
Шёл 1968-й, тревожный год. В США убивают младшего брата президента Джона Кеннеди, Роберта, во Вьетнаме продолжается война, во Франции бастуют студенты, гибнет советская подводная лодка К-129, советские танки заходят в Прагу. О последних событиях информации крайне мало, разве что на волнах «Голоса Америки».
Нам, студентам третьего курса, по восемнадцать лет, в Северодвинске эта тревога не ощущается: город растёт, люди со всей страны едут и едут на островок социалистического благополучия. У нас ведь и зарплаты повыше, и с колбасой чуть лучше. Но фразу «Понаехали тут!» в Северодвинске никто не произносит.
…Шок с однокурсником Аркадием Поповым мы испытали, когда узнали, что будем работать… на атомоходе «Ленин»! В нашем сознании это не корабль, а легенда - первый в мире ледокол с ядерной установкой, это где-то рядом с космическими кораблями, полётами на Луну. Нас так воспитывали, и доказательства были, что самое передовое, самое крупное, все самое-самое создаётся в СССР! Самый лучший народ советский: первый спутник, первый космонавт, первая женщина-космонавт, самая высокая телебашня, первый атомоход, лучшие в мире драчуны боксёры, чемпионы мира по тяжёлой атлетике и шахматам - везде только наши!
А тут первое разочарование. Перед нами довольно небольшой корабль. И кажется, не очень высокий. Мы-то ожидали - во! А здесь, как позже узнали, высота всего 16 метров, длина 134. Над бортом возвышается белая надстройка с иллюминаторами всего этажа в четыре. На корпусе заметна ржавчина. К разочарованию примешивается и испуг. В городе уже ходили слухи, что работать на нём вредно, особенно мужикам, сами понимаете почему.
Страхи стали обрастать реальностью, когда нам выдали рабочую одежду. Впрочем, рабочей её можно было называть с натяжкой: первый комплект - нечто бесформенногрубое, из материала, коим можно шлифовать металл, второй - словно комплект для врача: белые подштанники, белые курточка и шапочка, теплые носки, грубые полусапоги и каска, почти как у бойцов Красной армии, только другого цвета.
- А вот этот приборчик будешь получать каждый день перед работой, сдавать после работы, - говорит бригадир Косенко и протягивает мне предмет, похожий на портсигар.
- Что это? - спрашиваю.
- Дозиметр, - слышу в ответ. - Он будет показывать, какую дозу облучения ты получил.
- А как узнаю какую?
- А тебе и знать не надо!
- Ничего себе! - огрызаюсь. - А как же вредность?
- За вредность будешь получать бесплатные обеды и трёхлитровую банку сока в неделю, - серьёзно отвечает бригадир. Видно, что ему уже надоело объяснять ученикам азы рабочего быта.
Я, конечно же, не мог тогда знать, что история ремонта атомохода «Ленин» станет гордостью «Звёздочки». Незадолго до этого она получила строжайшее задание – «к столетию вождя революции Владимира Ильича Ленина отремонтировать корабль и поставить его на службу Родине!» С этим тогда не шутили. А сроки сжатые, опыта ремонта таких судов у завода нет, специалисты столкнулись с большим числом нестыковок. На ремонт бросили сотни опытных рабочих, ну а тут мы, сопляки, со своими вопросами.
Обо всём этом я тогда не знал. Поэтому без энтузиазма стал погружаться в рабочие будни. Для начала облачаюсь в постыдные, как мне казалось, белые панталоны, к ним полагаются белые носочки, шапочка, натягиваю поверх брезентоводеревянные брюки и куртку и задаю себе вопрос: за что мне это? Впрочем, рассуждать некогда. Меня ведут, как на расстрел, на рабочее место. А оно в центральном отсеке атомохода! Я уже знаю, что сердце корабля - атомный реактор, который здесь находился, давно выгружен в море. На стенах отсека - леса, на них, как на стройке, копошатся люди. Некоторые похожи на героев книги «Солярис» (фильм Тарковского появится позже).
- Что они делают?! - не спрашиваю, а кричу, поскольку вокруг страшный грохот, дым и гарь.
- Это дозиметристы - «дозики»! - «стреляют» мне в ухо. - Выявляют грязные, радиоактивные места.
Затем выкрикивают:
- Газорезчики вырежут эти «аппендиксы», а ты зачистишь их работу!
Зачистка состоит в следующем: беру в руки турбинку (это нечто похожее на станок для заточки ножей. Она при включении ревёт, как самолёт, ведёт себя как скакун, почуявший неопытного седока). Мне нужно обуздать её, остаться живым и при этом зачистить края выреза, которые после газорезки все в каплях застывшего металла. После зачистки за дело берутся электросварщики. Они делают завершающий штрих - ставят заплаты из чистого металла, поэтому внутреннее тело гиганта покрыто ими, как оспинами. Но зато будущие команды корабля могут работать, не подвергаясь облучению. Правда, я до сих пор не знаю, какую дозу получил за полгода работы на «Ленине» и насколько эквивалентна она бесплатным обедам и трехлитровым банкам сока.
Надо признать, работающие на атомоходе получали очень приличную по тем временам зарплату - от трёхсот рублей. Как эту сумму сопоставить с нынешними? Пожалуй, умножить на триста. Почему на эту сумму? Стоимость хорошего обеда на ту пору 1 рубль; стоимость нынешнего в городе - 300. Умножаем, и выходит, что в среднем квалифицированный специалист получал за работу на атомоходе около 90 тысяч рублей в современном исчислении. Понимаю, что цифра взята с потолка, но всё же даёт представление о том, сколько Страна Советов платила людям за срочную и вредную работу. Да, надо присовокупить к этому бесплатные обеды и трёхлитровые банки натурального сока. Итого получится, как говаривал герой одного из фильмов, «шумашедшие деньги» порядка ста тысяч нынешних рублей, а то и больше!
Но такие суммы получали квалифицированные рабочие, мы же числились учениками, и на руки у меня выходило 120 рублей, плюс обеды, плюс банки сока, которые по пятницам я торжественно вручал матери. Всё это было подспорьем семейному бюджету, но не хватало на образ жизни молодого парня: одежду, магнитофон, гитару, мороженое для девушки, иногда на бутылочку болгарской «Варны» или «Бисера». Мать добавляла к моей зарплате энную сумму, при этом в её глазах читалась гордость за младшего сына, который теперь не только уносил, но и приносил что-то в дом.
…Наша практика на атомоходе длилась полгода. Затем предстояла работа в конструкторском отделе «Звёздочки». Но это, как говорится, уже другая история. Добавлю только, что, когда меня командировали в Пермь на судостроительный завод «Кама», там с навыками, полученными на родном заводе, чувствовал себя очень даже уверенно. Ведь кроме турбинки освоил газорезку, электросварку и, что особо пригодилось в армии, матерный язык! Судоремонтники владеют им в совершенстве! И мне было преподано немало уроков во время обучения рабочим навыкам. Если до практики, к примеру, я говорил: «Коля, ты не прав!», то после неё… впрочем, догадайтесь сами.
Добавлю в завершение. При сдаче атомохода я не присутствовал, поскольку столетие со дня рождения Ленина встречал далеко от Северодвинска, на Байконуре.
«Звёздочка» выполнила в срок задание Центрального комитета Коммунистической партии и советского правительства!
Дом, в котором живёт «Весна», или О чём думается, когда сидишь в кафе за чашечкой кофе
Идём вчетвером на обед и смеёмся. Барболин разыгрывает Брагина, а тот искренне не понимает, что в его рассказе смешного.
- Гера, ну что ты смеёшься? Лепёшки из тандыра знаешь какие вкусные!
- Из тан…дыра?! - еле сдерживая смех, произносит Барболин. - И ты это ел? Из тан…дыра?
- Да конечно ел! Вкуснятина, - недоумевает Брагин. - Тандыр - это такая печка глиняная, её изнутри раскаляют, а затем на горячие стены пришлёпывают тесто. Вот и получаются вкусные лепёшки.
У Брагина жена из Ингушетии, он впервые побывал на её родине, познакомился с родными и рассказывает о прелестях этого края. Нам, северянам, это, конечно же, интересно, но у Германа сегодня хорошее настроение, и он решил немного почудачить. А до Ярослава Брагина это пока не доходит, он с упорством доказывает коллеге, что лепёшки из тандыра - это объедение!
- Ну ладно, - завершает розыгрыш Барболин. - Съел и жив - уже хорошо!
- Да не только жив, а поправился на несколько килограммов, - парирует Брагин.
Мы подходим к кафе «Весна», что на площади Ломоносова. Мы - это четыре сотрудника городской газеты «Северный рабочий». Герман возглавляет отдел писем, Ярослав Брагин - отдел информации, Василий Рашев - промышленный отдел, я - ответственный секретарь редакции. Эту кафушку мы любим, в ней можно уютно посидеть, побаловать себя не только вкусным перекусом, но и отменным кофе. За обедом продолжаем обсуждать новости, ищем поводы для смеха.
- Рашев! - Герман решает от Брагина перейти на Василия. - Перестань списывать со лба мои мысли!
У Рашева с юмором всё нормально, и ложкой супа он чуть не захлёбывается от смеха. Мы тоже. Затем я вижу, с какой скоростью коллеги поглощают котлеты, и слегка остужаю их:
- Чуть помедленнее, кони…
Эта фраза из песни Владимира Высоцкого вызывает новый взрыв хохота…
Нет, не каждый день мы так веселились, и не так уж молоды мы были. Но почему-то запомнился этот сентябрьский день. Мы побывали в отпуске, у каждого свои воспоминания и впечатления, таким составом давно не собирались, и, видимо, это и послужило поводом для радости и смеха. Ко всему, в стране перестройка, ожидание только хороших изменений. Наша газета популярна и любима, профессия уважаемая, потому мы чувствуем себя нужными людям и делу.
А сейчас ждём главного завершения обеда - кофе! Здесь он ароматный, до невероятности вкусный! В советскую пору в городе было не так уж много мест, где можно было получить чашечку волшебного напитка. Ах, кафе «Весна»! Оно и сейчас на том же месте, правда, в ином интерьере. А я помню ещё и…
В этом помещении в начале шестидесятых годов прошлого столетия был магазин, в котором по записи горожане получали телевизоры. Именно получали, а не покупали. Нынешнему поколению это не совсем понятно. Сейчас ведь как: пришёл, к примеру, в «Эльдорадо», выбрал экран по размеру, заплатил и уже вечером наслаждайся цветными переливами. А тогда нужно было записаться в невидимую очередь, получить открытку, а через определённый срок - извещение, что в такой-то день и час следует прийти в магазин за телевизором. Ну и самое главное - чтоб у вас были деньги на его покупку. В ту пору, пожалуй, только покупка автомобиля была более дорогим приобретением. Но и телевизор требовал немалых средств. Потому чёрно-белые «ящики» были редкостью в семьях.
Не было его до 1963 года и в нашей семье. И потому я любил приходить в этот магазин и смотреть на счастливцев, которым из больших картонных коробок доставали сверкающий лаком телевизор с экраном нынешнего смартфона. Счастливцы гладили его руками, ласкали глазами якобы в поиске царапин или сколов, а на самом деле в предчувствии небывалого счастья - смотреть кино не выходя из квартиры!
Мы, детвора, напрашивались в гости к друзьям, у которых было это чудо с экраном. Заполняли в комнатах едва не всё свободное пространство и с открытыми ртами наблюдали за тем, как Мальчиш-Кибальчиш побеждает своих врагов, а кортик достаётся хорошим людям! Тогда было чёткое деление на наших и не наших – «редисок». «Наши» - это советские люди, которые честно живут и работают, если надо - борются с бандитами и ворами; «не наши» - это те самые бандиты и воры, чиновникибюрократы. На помощь «нашим», как правило, приходила милиция, а справедливый суд отправлял «редисок» за решётку. Сейчас не так.
«Не наши» пользуются глубочайшим уважением власти. Они давно освоили истину Талейрана: для того, чтобы было много денег, не надо иметь много ума, надо просто не иметь совести. Вот они и плюнули на эту человеческую черту и вмиг обрели пачки «бабла» и дворцы. И если кто-то из «наших» сообщит в полицию или напишет, что богатства «дворовой элиты» нажиты неправедным путём - воровством и грабежом, то полиция тут же примет меры… огреет «нашего» дубинкой и потащит вначале в суд, а оттуда - за решётку. Это одно из некоторых отличий социализма от «развитого капитализма» и демократии от демократуры. Да, в телевизорах сегодня цветная жизнь, а настоящая для многих - чёрно-белая.
…Были в кафе «Весна» и другие времена. Где-то в середине шестидесятых здесь поселилась… чебуречная. Любителям нынешнего фастфуда не понять радости горожан при её появлении. Это сейчас пищевые забегаловки едва не на каждом шагу, а тогда при подсчёте столовок и кафе начнёшь загибать пальцы и тут же остановишься: «Юность», «Диетическая», «Ивушка», «Север», «Рябинка», кафе в ДИТРе, «Двина»… А населения в городе почти столько же, сколько сейчас. Поэтому всякое хождение в ресторан или кафе - это событие в жизни семьи. И вдруг на этом фоне появляется нечто необычное да ещё и очень вкусное! За чебуреками выстраиваются очереди. Они никого не удивляют и не раздражают, постоянное нахождение в очередях один из основных признаков социализма. Поэтому стоим, весело переговариваемся, вкушаем запахи и, когда ближе к раздаче, мысленно делаем первый укус - ах! Объедение!
В один из дней в чебуречную вваливается горстка молодых людей, один занимает очередь, остальные встают у окна, кладут на подоконник какое-то транзисторное устройство, шлёпают на нём кнопку, и… чебуречная наполняется громкой мелодией рок-н-ролла! Вот это да! Не шашлычок под коньячок, а чебурек под «Битлз»! Услышать «Битлз» в чистой записи в шестидесятых - немыслимо! Что же это у ребят такое? Оказалось, миниатюрный по тем временам переносной магнитофон. Ну счастливцы!
В продаже таких никогда не было, а если б и появились, далеко не все родители дали бы своим дитяткам рублей двести, а то и больше на покупку такой игрушки. Помнится, несколько месяцев уговаривал мать, чтоб она сняла деньги и добавила мне на магнитофон «Весна». Когда купил и принёс домой, в её глазах увидел упрёк: дескать, такие деньги ушли на какой-то поющий ящик. Прости, мама. Но эта игрушка дала столько радости нам, семнадцатилетним: танцы-дранцы, первые поцелуйчики и тайные прослушивания песен Галича, Высоцкого… Магнитофон той поры - это социальные сети советского периода, приобщение к разномыслию, дружбе.
***
Вот такие мысли и воспоминания навеяло мне кафе «Весна». Добавлю только, что сейчас я живу в доме, где оно находится. На стене нашего здания висит памятная доска, которая гласит, что в нём с 1964 по 2006 год жил Александр Александрович Паршинов, лауреат Государственной премии, бывший директор одного из оборонных заводов, умнейший мужчина и светлая личность. Мне удалось с ним пообщаться. В одну из бесед во дворе он сказал, что читает книгу о Наполеоне, вышедшую в 1812 году. Я удивился и спросил:
- То есть Кутузов воюет с Наполеоном, а в стране выпускают книгу о противнике?
- Нет, - ответил Александр Александрович. - Моя издана на французском языке, во Франции.
Он был представителем настоящей советской элиты. Паршинов удивлял в мелочах. Как-то в нашей квартире раздался звонок. Я открыл дверь, на пороге стоял Александр Александрович:
- Добрый день!
- Рад вас видеть, - отвечаю и жду продолжения разговора.
- Я сейчас один в квартире, вдруг слышу стукоток на потолке. Значит, внуки у вас в гостях, бегают. Это такое счастье! Вот решил только это и сказать вам…
И спустился вниз, в свою одинокую на ту пору квартиру.
С большим опозданием хочу сказать: Александр Александрович, сейчас в вашей квартире живёт внучка Наташа и бегают по полу правнуки Паша и Саша. Второй назван в вашу честь. При жизни вам не удалось их увидеть, но знайте, что у вашего фамильного древа есть продолжение.
Вячеслав БЕЛОУСОВ