Если б ты простила меня…

62251
7 минут
Если б ты простила меня…
Новости по деревне разносятся быстрее ветра. Вот и тут еще с вечера забурлило:
- К Татьяне первый муж вернулся! На автобусе приехал…
- Боже мой! – всплеснула руками полуслепая бабка Отитиха. – Я же следом за этим мужиком шла, переговаривалась с ним, еще подумала, что не мазурик какой-нибудь в деревню приехал, сразу видно, что человек с открытым сердцем…
- Чего ты могла увидеть одним-то глазом, - возразила подруга Татьяны.
- Не увидела, так услышала, слова у него были больно добрые…
- Это верно, мягко стелет, а уж вот мягко ли Татьяне спать будет, посмотрим…

Родственная душа
Деревня наша лесистая, стоит на берегу голубой реки, берега которой когда-то считались самыми лучшими покосами. Вот по этой густой траве и прокладывала самые первые прокосы мать Татьяны, рано оставшаяся без мужа. Одна поднимала сына и дочку. Поговаривали, что корни у нее какие-то благородные, что ее предки не так-то просто в наших краях оказались. Неслучайно и Татьянина мать тянула своих детей к благородной жизни. Они у нее оба, кроме общеобразовательной, еще и музыкальную школу окончили. Не в деревне, конечно, в город ходили за пять километров, но выучились. Она голоса на них сроду не повышала, и баб наших учила, что детей, мол, не ремень воспитывает, а похвала да доброе слово. Такими нежными они и выросли. Сын-то дома мало пожил, с первого раза в МГУ поступил, считай, мать и распрощалась с ним, а вот с Татьяной ей пришлось погоревать. Такой у девчушки характерец выработался, не приведи Господь. Она и маленькая было, то бегает, журчит, как ручеек, а то сядет и замолчит, будто воды в рот набрала, вот и догадайся, что у нее приключилось. В институт с первого раза не поступила, вернулась домой. Чуть не сутки гладила ее мать по луночке между худющими, как две кости, лопатками, еле в чувство привела, думала, задохнется девчушка от слез, так надорвала горлышко, что говорить с неделю не могла. Еле уговорила ее мать поступить в медицинское училище, мол, поучишься пока, а там посмотрим. А чего смотреть? Быстро отсмотрели, она еще и училище не окончила, как замуж собралась, такого же музыкального, как сама, встретила, показал он ей свою комнату, грампластинками забитую, она и растаяла, твердила матери: «Он – родственная мне душа…» Ну, родственная так родственная. Родители парню-то сразу квартиру купили. Да и Татьянина мать, чтобы не ударить в грязь лицом, повезла в ломбард какое-то старинное бабкино кольцо, которое получила по наследству. Это уж потом поняла, что никак нельзя было это кольцо продавать, а тут обрадовалась, что столько за него денег дали, обставила дочке квартиру так, что богатенькие сваты только ахнули, и слово «нищебродка» перестало витать над головой Татьяны.

Тля безмозглая
Сначала, года два, все хорошо было, молодые приезжали в деревню, на лодке катались по реке, нравилась зятю наша река, которая напоминала скатерть, вышитую золотыми кувшинками. А что дальше? Понятно, что. Молодые же люди, ребеночек у них родился, девчушечка, Катя. Татьяна так и утонула в ребенке, сделалась тихою-тихою, не пела, а шептала ей колыбельные, будто в бреду. В доме дверью скрипнуть не позволяла. Какому мужику это понравится? Редкому. И Татьяниному не понравилось. А когда Татьяна начала дочке мелодии на пианино наигрывать, он решил, что жена его и вовсе свихнулась. Ему бы подождать, когда душа жены обретет равновесие, а он не смог. Начал попивать, Татьяна, естественно, такого поведения не одобряла, стала возражать, двери запирать, а он топал под запертой дверью ногами и кричал на весь подъезд:
- Я – человек!
И однажды она не выдержала, вышла на площадку и прямо при тете Маше, которая собачку повела на прогулку, сказала:
- Ты – человек? Да ты – тля безмозглая…
Вот тогда он на нее руку-то и поднял. Она собрала тайком вещички, забрала ребенка и в этот же день уехала к матери.
Он приезжал, уговаривал, только все напрасно, Татьяна с ним не поехала, устроилась в нашу школу пение вести да чуть-чуть медсестрой подрабатывать. Только какие это деньги? Считай, на пенсию матери жили. А мать, похоже, не очень и жалела разлетевшееся вдребезги семейное счастье дочери. Больше она жалела бабкино кольцо, которое профукала вместо того, чтобы исполнить наказ и передать его своей дочке по наследству. Татьяна поступила заочно в технический вуз, уезжала на сессии, оставляя дочку на материнские руки. Так и пролетело год за годом пять лет. 
И вот однажды, когда деревня от макушки до пят погрузилась в снега, по деревенской улице зазмеилась молва, мол, Татьяна завела роман с командировочным, их тогда много приезжало в деревню, строили фермы да и дома тоже. Татьяна ростом была очень высокая, такой среди деревенских маломерков сроду бы пары не найти, а тут мужчина оказался высоким, темноволосым красавцем. К тому времени Татьяна и сама перешла на работу в строительную организацию. Вообщем, встречались. Женат, не женат был ее красавчик, она не спрашивала, потому как понимала, что все ее счастье продлится до конца строительного сезона.
Матери бы смолчать, понять бы должна, что молодая дочка, кто-то же должен растопить ее заледеневшую душу. Но мать понять не захотела. Скандалили, скандалили, доскандалились до того, что Татьяне с дочкой пришлось питаться отдельно от матери, хоть и готовили на одной кухне. Красавчик, как и предполагала Татьяна, с окончанием строительного сезона уехал и адреса, естественно, не оставил. Зиму она погоревала, а весной приехала новая бригада… И новый кавалер завладел Татьяниным сердцем, попробовала начать с ним семейную жизнь, но и он не понравился ее матери. А вскоре мать заболела и умерла. Перед смертью она сказала:
- Ты прости меня, Таня, и я тебя прощаю…
Но Татьяна гордо передернула плечами и, сдержав слезы, выбежала из комнаты умирающей. Простила ли она мать, так никто и не знает, только она сама.

Возвращение
К тому времени дочка уже выросла, и Татьяна, чтобы выучить ее, перебралась в Москву. Дочка жила в общежитии, а Татьяна устроилась в няньки в богатую семью, где хорошо платили. Хозяева оказались добрыми людьми, хозяин то и дело подкидывал денежек за всякую работу, которую она выполняла сверх договора. Вот так она и выучила дочку. Когда дочка получила диплом, и хозяин взял ее на работу в свою фирму, Татьяна, почувствовав, как она устала от неустроенности, от жизни на птичьих правах, решила вернуться домой.
Первым делом она привела в порядок свой дом, вымыла до блеска окна, поклеила новые обои и застелила чистым бельем кровать. Бухнувшись на нее с разбегу, она вдруг всем существом своим ощутила, что у нее начинается совсем другая, счастливая жизнь дома.
А через неделю, будто специально ждал ее возвращения, появился первый муж, ее родственная душа, а вернее, большая юношеская любовь, которая никуда не уходила, просто жила где-то в потаенном уголочке ее души. Услышав стук в дверь, она вышла, увидела его, да так и зажала рот ладонями, чтобы не закричать. И никто не знает, что за крик услышала бы деревня, крик счастья или крик ужаса. От мужчины, которого она любила все эти годы, не осталось почти ничего. Но она, поколебавшись минуту-другую, впустила пришельца в дом. Первым делом накормила и истопила баню. А вечером она собрала гостей. Давно уже ее дом не слышал столько песен и радостных возгласов. Скажу честно, мы, деревенские Танины подруги, ждали, что вот сейчас она встанет, упрет руки в бока и скомандует: «А ну, пошел вон!» Но время шло, а она сидела рядом с мужем, то и дело прижимаясь к его теплому боку, тихая, спокойная, совсем не та Татьяна, к которой мы привыкли за последние годы. В какой-то миг он поднялся, протянул ей руку, и они пошли танцевать, гости расступились, освобождая им середину комнаты. Он смотрел на нее с вопросом, застывшим в васильковых глазах: «Какую жизнь мы бы с тобой прожили, если бы тогда ты простила меня…»

Валентина Гусева

Здесь можно подписаться на газету Ах, тёща моя
Обращаем ваше внимание, что в комментариях запрещены грубости и оскорбления. Комментатор несёт полную самостоятельную ответственность за содержание своего комментария.