«Не узнаю царя православного…»

58997
3 минуты
«Не узнаю царя православного…» Кадр из фильма «Царь»
То ли не найдя эквивалента для русского слова, то ли не вполне его понимая или по другой причине, прозвище Грозный переводят на Западе как Ужасный: Иван Ужасный. Об этом вспомнилось, глядя один из последних по времени кинематографических переводов Ивановой эпохи – российский фильм «Царь». Режиссёр Павел Лунгин показывает именно Ивана Ужасного – но по «другой причине».

Его картина только по внешности историческая, а по сути мифологическая. Она не жизненная, а житийная. Называется «Царь», однако рассказывает о московском митрополите Филиппе, в миру Фёдоре Колычеве. По сюжету митрополит достигает святости, противостоя царю и принимая терновый венец. Поэтому царские дела в фильме не могут не быть ужасными, независимо от того что там происходило в истории. Попросту говоря, в этой картине есть «добрый герой» – Филипп и «злой» – Иван. И он может быть только злым.

Пётр Мамонов сыграл царя после «доброй» роли в фильме Лунгина «Остров». И кажется, что Иван Грозный – это адская пародия на отца Анатолия. Они оба истые богомольцы, но один идёт по пути искупления грехов, а другой их умножает, притом мнит, что делает за Господа чёрную работу, подготовляя Русь к Страшному суду. 

Стоит ли дожидаться всадников Апокалипсиса, когда царь может их снарядить – да не четырёх, а целый отряд? И вот уже лютуют опричные отряды.

Царя несут в кресле сквозь дивный сад. Вопреки монаршим эсхатологическим настроениям, Божий мир цветет, но Иван слеп и глух к этому. Он возводит Опричный дворец без окон – по его мнению, Новый Иерусалим, где с ним будет жить сам Спаситель. А пока тот задерживается, можно у дворцовых стен потравить медведем «предателей».

Глаза царя горят. Иван одержим злом. Его злая воля искажает всё доброе и полезное, чего касается. Суд превращает в произвол. Уродует понятие милости: помиловать означает умертвить без предварительных мучений. Побуждает техническую мысль изобретать кровавые аттракционы.

В начале фильма – примечательная сцена общей молитвы царя и народа. Открывает эту сцену одевание царя. Буквально походя Лунгин решает проклятый вопрос, что такое Россия – Европа или Азия. Иван проходит через покои, а челядь споро и подобострастно облачает его в парадное платье. Восточного облика слуги целуют надетые туфли. Сопровождает царя богато декорированная царица, едва ли не шамаханская. Наконец выходят к народу, а тот в трепете и уничижении распростёрся, лиц не видно – одно серое тряпьё. Какая уж тут Европа! Восточная деспотия в чистом виде.

Иван начинает молиться о даровании Москве нового митрополита. Падает ниц на ковёр, и этот ковёр вместе с царём куда-то волокут по дороге, и следом ползёт народ… Бесовский фарс! Но по сюжету и такой молитве внемлет Господь. Навстречу Он посылает игумена Соловецкого монастыря Филиппа.

Последняя экранная работа Олега Янковского перекликается с первой – в фильме «Щит и меч». Юный Генрих Шварцкопф, узнав о зверской практике нацистов, стал с ними бороться. Митрополит Филипп глубоко потрясён московскими кровавыми делами и обличает их вдохновителя: «Не узнаю царя православного…»
Низложенный и брошенный в темницу, Филипп начинает творить чудеса. На него снисходит благодать Божия.

А на Ивана наваливается тоска. Ему был послан проводник, чтобы вести к спасению, но Иван не то что не послушал – приказал убить проводника. И финал картины – предвестие ада: царь в темноте и пустоте. Он позвал народ на веселье – посмотреть очередную расправу, однако никто не пришел. В пьесе Пушкина народ безмолвствует в знак протеста, а здесь вообще отсутствует.

Это довольно-таки простой фильм – и просты и правильны зрительские реакции и оценки. Сложно лишь ответить на вопрос, что бы стали делать мы сами, окажись под властью такого царя.
Обращаем ваше внимание, что в комментариях запрещены грубости и оскорбления. Комментатор несёт полную самостоятельную ответственность за содержание своего комментария.