Новости Северодвинска и Архангельской области

Сержант производства Пётр Спешов

07.04.2018
Изменить размер шрифта
Он пришёл в коллектив молодой северодвинской верфи из особой когорты тружеников.

В самых первых наборах мастеровых людей на юный завод №893 (будущая «Звёздочка») много было моряков, которые отслужили срочную на Северном флоте, причём на тех кораблях, что часто швартовались к причалам предприятия. А в последующих «рабочих призывах», уже шестидесятых годов, на северодвинскую верфь пришло немало молодых парней, что родом из архангельской глубинки.

Деревни наши тогда жили совсем иной жизнью, чем сегодня, – нелёгкой, но полнокровной, и не только родители, сама природа сельского бытия приучала к труду с малолетства. Из лешуконской Юромы, одной из самых древних деревень по течению Мезени, в 1966-м пришёл в коллектив «Звёздочки» Пётр Дмитриевич Спешов – демобилизованный гвардии сержант, а нынче известный на «Звёздочке» бригадир.

Заводское начало
Общий трудовой стаж Петра Дмитриевича – сорок четыре года. Первые пять из них он отработал на родине, в Лешуконье: окончил школу-семилетку и в механизаторском всеобуче освоил трактор, чтобы затем распахивать местные поля. К тому же и к плотницкому делу приучился и, когда приспело идти в армию, сам срубил на ближнем от дома угоре бревенчатую баньку. Получилось, что вроде как оставил на деревне память о себе…

Служил Спешов в группе советских войск в Германии, как раз на самом стыке с ФРГ. Часть была ударной гвардейской и образцовой, и люди её на особом счету. Демобилизуемых молодых ребят на примете держали кадровики сотен предприятий страны, настойчиво звали в свои трудовые коллективы. Письма-«агитки» приходили в воинскую часть чуть ли не каждую неделю и отовсюду, так что выбор имелся широкий. Пётр Спешов с друзьями выбрали Северодвинск. Приехали. Севмаш предложил профессию токаря, а «Звёздочка» слесаря-монтажника – тогда и решили идти на «Звёздочку». 

Заводское начало сложилось тяжёлым. Верфь уже принимала в ремонт атомные подлодки, и первые полгода новобранцев предприятия учили работе в энергоотсеке, или, как тогда специфически выражались, «работе на зоне». Не все её выдержали – учёбу закончили восемнадцать человек, а среди них и Пётр Спешов, причём с третьим разрядом, можно сказать, закончил учёбу с отличием.
Дальше работа на подлодках К-19 и К-11. Это корабли из первого поколения атомоходов, из-за постоянных протечек в системах парогенераторов они вошли в историю флота как «потенциально опасные». По выражению Петра Дмитриевича, как раз ему с товарищами пришлось «драить, отмывать отсеки». Работали по 15 минут, чтобы «не схватить сверх допустимой дозы». А отработав, сразу отправлялись в душевую, где отмывались уже сами, и не только с мылом, а с порошком, и порой так, что тот кожу разъедал. Тяжёлым, опасным был труд. Но пока не вычистили аварийные подлодки от радиоактивной грязи, с кораблей они не ушли…

После работ «по энергоотсеку» Спешова направили на новую учёбу. Ремонт клапанов и арматуры – такой стала его специализация, и, уже когда открылся новый участок электроаппаратуры и спецтехники ремонтируемых заказов, Пётр Дмитриевич окончательно определился со своей профессиональной стезёй. А в 1972-м он принял под своё начало бригаду.

Просянкин там тоже был…
Когда для ремонта и модернизации на «Звёздочке» пришвартовался атомоход «Ленин», из бригады Спешова на ледокол откомандировали четверых. Остальные, в том числе и Пётр Дмитриевич, продолжали работать на подлодках – от сдачи их флоту предприятие никто не освобождал. Однако как работали люди на «Ленине», на этом новаторски сложном, можно сказать, этапном для верфи заказе, как сражались с трудностями, какой ценой их преодолевали, Спешов знал и тем со мной поделился:

- Ответственным сдатчиком «Ленина» был Вильям Тихонович Калганов. Он держал ответ перед директором «Звёздочки». Но и сам директор Просянкин оказался в той же роли ответственного сдатчика ледокола, но уже перед министром. Так что и директор Просянкин на ледоколе тоже дневал и ночевал. И ведь никто не принуждал к полной самоотдаче – люди сами не уходили на отдых домой, работали сутками и даже спали на заказе. Точь-в-точь как во время войны трудились фронтовые бригады…

К слову, о «фронтовых бригадах». Припомнил Пётр Дмитриевич, как Григорий Лазаревич Просянкин одно время имел обыкновение называть бригадиров «сержантами производства». Скажем, на совете бригадиров «Звёздочки», а Спешов здесь был заместителем председателя, обращение Просянкина могло звучать так: «Вы - сержанты производства, вот и скажите, что нужно сделать, чтобы улучшить нашу работу».

И ещё одну линию директора припомнил Пётр Дмитриевич:
- Просянкин никогда не наказывал рабочих. Мог наказать мастеров, начальников участка или цеха, ИТР, но никогда не наказывал рабочих. Потому что был убеждён: если рабочие что-то не выполнили или что-то у них не заладилось, то виноваты руководители или же начальники служб, которые их не обеспечили работой или не сумели её организовать…  

Сорок заказов
В нашем разговоре с Петром Дмитриевичем многое касалось его производственной практики, и мне рассказанное Спешовым было интересно уже потому, что работала его бригада, скажем так, по электрической части кораблей, которая и мне знакома ещё с молодых лет. К тому же хотя и работала она на «Звёздочке», но рука об руку с представителями коллектива электромонтажников (СПО «Арктика»), где в своё время началась и моя трудовая биография. Мой цех строил корабли, и заводские заказы, проекты подлодок, их отсеки, большие по численности бригады с очень разными по судьбе и характеру людьми  – всё это мне знакомо, разве что технология ремонта подлодок на «Звёздочке» в рассказе Спешова оказалась в новинку. Но главное, что вспомнилось: среди тех, с кем мне довелось работать в семидесятых, были люди очень похожие на Спешова своим отношением к делу. Как и Пётр Дмитриевич, они приходили на корабли, будучи ещё в детстве воспитанными на уважении к любому труду. Причём эта похвальная черта легко распознавалась в нескольких поколениях и заставляла задаваться вопросом: не оттого ли волынщики и лентяи в ту пору в бригадах не приживались?

И так двадцать семь лет на заказах «Звёздочки»! Был момент, когда Пётр Дмитриевич подсчитал «свои подлодки» - заказы, на которых ему довелось трудиться. Их оказалось порядка сорока. И практически на каждом его бригада ходила в передовиках. Не случайно же и на Доске почёта, которая в те годы ещё не утратила своей общественной ценности и честности, имена и портреты Спешова и его товарищей появлялись постоянно. И работать бы бригадиру и дальше, но нежданно подвело Петра Дмитриевича здоровье. В 2001-м он оставил свою основную специальность и далее завершал трудовую биографию, работая мотористом-электриком на заводском КДП.

Как корабли на покое…
Есть в семейном собрании Петра Дмитриевича любопытная фотография – старый двухэтажный дом в Юроме. Этот снимок сегодня в квартире Спешовых на почётном месте. Не изба-пятистенок и даже не шестистенок, а фактически, две избы под единой двухскатной кровлей. Вообще, в деревнях Лешуконья трудно отыскать два одинаковых дома – каждый отличается чем-то, но здесь и вовсе уникальное строение. Местные прозывают такие «вавилонами». В этом крестьянском «вавилоне» есть всё, что должно примыкать к основным жилым комнатам: сени, горница, чуланы, поветь, взвоз. А парадный фронтон дома из внушительных цельнорубленых брёвен (иные и обхватом не возьмёшь), и на кровле плотницкая классика – прямослойный тёс. Рубить семейный дом-двор начинал ещё прадед Петра Дмитриевича, потом передал его своему сыну, а тот своему. То есть, если пересчитывать время,  юромскому «вавилону» - родовому гнезду Спешовых около двухсот лет! Конечно, подправить и кое-что поменять умелыми руками в облике дома корабелу Петру Дмитриевичу Спешову пришлось – и самое крепкое древо не вечно. Но и сегодня дом впечатляет!

В шестидесятых, бывая в поморских деревнях, кудесник слова писатель Юрий Казаков заметил: «Избы стоят как корабли на покое. Все они повёрнуты окнами на юг, на лето, все длинны и высоки, с глухими стенами по бокам, с полукруглыми воротами сзади наверху, с бревенчатыми подъёмами, которые называются здесь съездами». И ещё: «Почти все дома выстроены семьдесят – сто лет назад, некоторые ещё древнее, но все стоят, и крепко, и сносу им нет…»

Как корабли на покое. Стоят крепко и сносу им нет! Так и дом Спешовых в древней Юроме - таких теперь уже почти не осталось. И совершенно точно: дом этот - рукотворный памятник людям из работящего рода.

Олег ХИМАНЫЧ, морской историк
Фото из семейного собрания Спешовых
Газета "Вечерний Северодвинск", 14-2018

         
     
 

Система Orphus
Обращаем ваше внимание, что в комментариях запрещены грубости и оскорбления. Комментатор несёт полную самостоятельную ответственность за содержание своего комментария.





Возрастное ограничение











Правозащита
Совет депутатов Северодвинска

Красноярский рабочий