Вспомнить былое, или Сундук-путешественник

Сколько себя помню, этот сундук всегда стоял у нас в горнице. Мои родители – сельские жители. В нашем доме было две комнаты: горница, она же спальня родителей и детей, и кухня, где обедали, готовили и где стояла кровать бабушки.

Тогда, в далеком моём детстве, в первые послевоенные годы, сундук был ещё красивый, обитый в косую клетку жестяными полосками, с блестящими углами. Сердце замирало, когда мама или бабушка зачем-нибудь открывали его.

В те времена не было шкафов и шифоньеров, и потому в сундуке хранились праздничная одежда, новое бельё, старинные шали, полушалки, ещё какие-то самотканые вещи, скатерти, полотенца, мамино кружево, связанное крючком… Но не это привлекало меня, а замок, который был музыкальным - при повороте ключа раздавались приятные звуки, и это было так интересно!

Вся внутренняя сторона крышки была оклеена фантиками от конфет - это было так красиво. Мы с младшим братом не могли оторваться от разглядывания ярких бумажек, которых было так много, что аж глаза рябило. Нам, детям войны, не пришлось попробовать таких конфет – лишь иногда перепадали нам конфеты-подушечки («дунькина радость»), а так довольствовались мы сахарной свёклой, патокой да фруктами, благо их в Киргизии, где мы тогда жили, было много…

Но не буду отвлекаться. Наш сундук начал своё «путешествие» в далёком 1928 году, когда мои мама, папа, бабушка и две старшие сестры переехали из Северного Казахстана (села Еленовка близ города Кокчетав) в Среднюю Азию (тогда говорили «Семиреки»), в город Фрунзе, который в то время носил название Пишпек (современное название – Бишкек).

Неизвестно, кому изначально принадлежал сундук. В нём хранили или бабушкино, или мамино приданое. Вспоминаю интересные вещи из этого сундука – бабушкина подвенечная цветная шаль, красивая мамина кофта с баской, старинное бабушкино стёганое пальто из овечьей шерсти (бабушка называла его «сак»), а ещё там был «смертный узелок» бабушки Устиньи.

Когда наступало жаркое азиатское лето, всё содержимое сундука обязательно сушили на солнце, дабы моль ненароком не завелась. В этом деле мы, ребятишки, были незаменимыми помощниками - выносили во двор и развешивали всё, что лежало внутри сундука. Бабушка всегда напоминала, чтобы не забыли просушить её «смертное» - длинную юбку из плотной ткани с завязками у пояса, с поколенной оборкой, фартук (бабушка называла его «запон»), кофту, рубашку, платье и белые лапоточки, сплетённые из бельевого шнура. Они нам особенно нравились.

Ещё в сундуке хранилась старинная бордовая шаль с кистями, толстая, как плед, с чёрной кудрявой каймой – её называли «покровная шаль» и клали всегда поверх зимней одежды. Эта шаль у меня хранится до сих пор!

«Путешествие» сундука продолжилось в голодные 30-е годы, когда отец, чтобы прокормить семью, увозит всех на Алтай, в город Бийск. Отец устроился на работу, а после неё ещё подрабатывает – слесарничает, плотничает, а мама шьёт-перешивает на заказ. Плата - разные продукты. Сундук с нами, но содержимое его заметно уменьшается – вещи обмениваются на продукты.

Голодные времена миновали, и семья наша возвращается назад, в Киргизию. Построили дом, посадили сад, родились мы с братом. Сёстры работали, учились, вышли замуж. Отца призвали на фронт в 1942 году, а через год он, контуженный, вернулся домой инвалидом. 

А что сундук? Путешествует с нашей семьей по-прежнему: то по Киргизии, то на Украину (там жила старшая сестра) и обратно в Киргизию – отцу не подошёл украинский климат. 

Благоустроенных квартир наша семья не имела, отец работал то сторожем, то охранником, по-прежнему плотничал; мама хозяйничала дома и на огороде, шила-обшивала семью, помогала нянчить внуков, а мы с братом учились.

Старый сундук по-прежнему стоит на почётном месте в комнате, но крышку изнутри уже оклеили сначала плакатами «Все – на выборы!», потом обоями. А в сам сундук мама уже начала собирать приданое для меня: вязала скатерти, салфетки, шила постельное бельё, простыни с «подзорами», наволочки с кружевом своей ручной работы и тому подобные вещи. Так уютно было сидеть на старом сундуке, когда вся родня собиралась на семейные праздники! Помню, мы всегда пели русские и украинские песни (папа был украинец).

Моя бабушка Устинья покинула этот мир в возрасте 90 лет, а мама Марфа дожила до 80. После смерти мамы в 1983 году сундук последний раз прокатился по железной дороге – теперь уже в Россию.

Я с мужем уже давно жила здесь, в Пензенской области, муж – ветеринарный врач, я – учитель, у нас двое сыновей. Мы привезли в наш дом моего отца Григория Ефимовича, дедушку Гришу, со всем скарбом и, конечно, со старым сундуком. Только теперь для сундука не нашлось места в квартире, и его поместили в сарай. И стал наш сундук хранить в себе старые пальто и куртки, обувь и прочие вещи, которым не нашлось места в квартире, а выкинуть жалко.

Уже ушли из жизни мой отец (в 90 лет) и мой муж, а я, записав историю нашей семьи, всё ещё храню бабушкин сундук и то немногое, что осталось от его прежнего содержимого. 

Холодными зимними вечерами старая бордовая шаль укрывает мои плечи, согревает меня теплом, накопленным несколькими поколениями её владелиц, когда я, сидя в уютном кресле, смотрю телевизор… А старый сундучок–старичок доживает свой век в сарае, полуразбитый от времени и долгих путешествий и полузабытый…

Так хочется дожить до лета, помыть его, почистить, отремонтировать по мере сил и сложить в него старинные отцовские столярные и плотницкие инструменты да кое-какие вещи, напоминающие о прошлом. И пусть он переселится в укромный уголок гаража нового дома, построенного правнуком бабушки Устиньи, как напоминание о том, что никто не забыт и ничто не забыто!

Лидия Григорьевна Ходосова, 78 лет, село Рощино Сердобского района Пензенской области

Бабьи хлопоты, 2-2017

Фото Бабьи хлопоты