Между двух жен

Валерию Павловичу опять приснился сон, один и тот же на протяжении года. Сон этот вымотал всю душу, пробуждая очень сложные чувства, которые простирались от почти забывшейся уже ненависти до вселенских размеров сострадания. 

В этом сне клубилась и путалась вся его прошлая жизнь со всевозможными хитросплетениями и поворотами. Замирая от возможного ответа, он дотронулся до теплого плеча жены и попросил:

- Марина, давай заберем Раису к себе. Пропадает там она, чувствую это… Чужие все…

Марина промолчала, прикинувшись спящей, а потом устало произнесла:

- Поезжай и привези. Она ведь жена твоя…

- А твоя дочь. Ты разве забыла?

Его знакомство с юной Раечкой началось необычно. Она училась в институте, была красива лицом, высока и стройна, необычайно тонка в талии, платье облегало ее фигуру так, что весь ее облик напоминал саблю в ножнах. Всякий раз случайно проходя мимо группы девчат, он выделял взглядом только ее, понимая, что ему до такой девушки, как земле до неба, глядеться в нее можно, а встретиться – никогда. Лицом и ростом не вышел, да и профессия – электрик, что ей с ним? Но главное, он понимал, не это. 

Главное – возраст, который перешагнул далеко за тридцать. До сих пор не встретилась ему его единственная, будто жил и ждал вот такую, Раечку, чтобы любоваться ее неземной красотой и этим довольствоваться.

Но вопреки всему случилось чудо, видимо, так встали звезды. Поздно вечером ему позвонили с работы и срочно попросили приехать в институт, потому что в половине здания внезапно погас свет. Он завел свой синенький «Москвичонок» и помчался. Подходя к подъезду, Валера случайно поднял глаза к окнам второго этажа и в темном проеме увидел силуэт девушки. Сердце бешено бухнуло и провалилось куда-то в пятки, сомнений не было: Раечка! Он пулей взлетел на второй этаж и застыл у девушки за спиной, не зная, как начать разговор и, боясь того, что если и начнет, то не сумеет этот разговор поддержать и продолжить. А она сама неожиданно повернулась к нему и, обращаясь, будто к давнему знакомому, произнесла сквозь слезы:

- Домой мне надо. Мама заболела. А декан, гад такой, заявление не подписал, сказал, что вот закончит все дела, тогда и поговорим… О чем мы будем говорить? Не знаешь? А я знаю, это все девчонки знают.  А и подпишет, так скоро ночь… Куда я поеду?

Не понимая, что с ним творится, какая внезапная отвага рванула его, но Валера решительно постучал в дверь и, не дождавшись ответа, шагнул в начальственный кабинет.

Объяснение с деканом получилось бурным. В конце разговора тот с ехидной ухмылкой спросил:

- Да что ты, Валера, бушуешь? Кто она тебе? Или так интересуешься?

- Невеста. Почти жена.

Декан опять хмыкнул и, молча, подписал заявление.

Позабыв, зачем приехал в институт, Валера увлек девушку за собой, усадил ее в машину и только тогда спросил:

- Куда?

- В Курбу…

- Так это ж рядом, пустяки. Поехали…

Так Валера познакомился с Раечкиной мамой, которая оказалась совсем не старой, а очень даже молодой и такой же симпатичной, как дочка. К их позднему приезду местный фельдшер уже наделал ей уколов, и она почувствовала себя значительно лучше. Будто сразу угадав в Валере потенциального зятя, она, знакомясь, игриво протянула ему свою узкую ладонь и произнесла: «Марина», - и закружилась, захлопотала вокруг него. Звук ее грудного голоса проникал в самое сердце, от чего Валере временами становилось не по себе, потому что в течение вечера он все чаще ловил себя на том, что смотрит не на дочку, а на маму.

С этих пор Раечка стала его невестой, она приняла его неловкие ухаживания, все девчонки, да и парни на факультете знали, что сердце Раечки занято. Встречи с мамой Раечки, наезды в гости продолжались целый год и после окончания института закончились веселой сельской свадьбой. Жить молодые остались под крылом Марины, это даже не обсуждалось, потому что Марина не только боготворила свою единственную дочь, но и в зяте души не чаяла, ограждая его от мелочных бытовых проблем, а потом и от внуков. Она предоставляла Валере с Раечкой полную свободу, которой они и пользовались, проводя каждый отпуск на курортах вдали от дома. Детишки подрастали, вот уж старшенький пошел в первый класс, казалось, все было хорошо. Но именно в этот год и прогремела над их благородным семейством настоящая гроза. 

Летом Раечка работала воспитателем в летнем спортивном лагере и там влюбилась в своего ровесника-физкультурника, который каждый вечер катал ее на велосипеде, они разжигали костер у корней вековой сосны и физкультурник пел Раечке песни под гитару. От такой небывалой романтики у Раечки закружилась голова и при первом же штурме она сдала свою крепость без особого сопротивления. К тому же у физкультурника оказались серьезные намерения, он позвал Раечку с собой, о чем она по возвращении и объявила мужу. И не просто объявила, а собрала вещи и ушла, оставив на попечение матери не только мужа, но и детей, а вскоре они с ее новым избранником и совсем уехали из их поселка, говорили, что улетели на край земли. Странное дело, но Марина, казалось, совсем не расстроилась на этот счет. Она по-прежнему хлопотала по дому, заботилась о детях, странным образом успокаивала Валеру. Мол, пошляется наша Райка, пошляется и явится, куда она денется. От этих слов Валеру не просто коробило, а выворачивало наизнанку. Ему становилась ненавистна не только Рая, но и сама Марина, а потому хотелось отомстить, хотелось ударить так же больно, как ударила по его самолюбию Рая. 

И он придумал. Выбрав момент, когда раскрасневшаяся у плиты, почти счастливая Марина раскладывала по тарелкам обед, Валера победно заявил:

- Все. Не нужны нам больше твои котлетки. Ешь сама. Мы уезжаем. В город уезжаем. Я, думаешь, куда пропадал на все выходные? Ты думала, я по бабам шляюсь? Думала, думала, не отрицай. Я же видел брезгливость в твоем взгляде, меня не проведешь. А я в город ездил, ремонтировал мамину квартиру, мы  будем одни жить, а здесь я больше не могу, все опротивело. Не могу, понимаешь?

Марина ничего понимать не хотела, ревела белугой, хватала детей, прижимала их к себе, умоляла Валеру остаться, готовая упасть перед ним на колени. Но он стоял на своем, по-прежнему видя в этой женщине отражение той, которая причинила ему столько боли. И, преодолев невероятное сопротивление Марины, они все-таки уехали.

Валеру с удовольствием взяли обратно в институт на его прежнюю должность. Оказалось, что после него они так и не сумели обзавестись толковым электриком, а потому все хозяйство пришло в совершенный упадок. Он с большим рвением взялся за поправку дел, находя в работе утешение для своего разбитого сердца. И только по ночам, ворочаясь и вздыхая, он думал о том, что опять сегодня, подъезжая к темному зданию института, увидел силуэт у окна, только угадывалась в этом силуэте уже не Раечка, а его любимая теща. Он представлял, как поздно вечером она запирает дверь, идет в душ, раздевается… 

На этом месте Валера вздрагивал, потому что женские прелести Марины так ясно виделись ему и так волновали его, что он поднимался, брал сигарету и, выйдя на балкон, долго смотрел в темноту ночи. Он понимал, что больше не печалится по Рае, что образ Марины навсегда вытеснил бывшую жену из его сердца. Он тосковал. Дети тоже тосковали по бабушке и поэтому, уступив их хныканью, он, схоронив подальше свое уязвленное самолюбие, собрался и повез их в гости к Марине. Когда они приехали, было раннее солнечное утро, он запомнил, как она полусонная, с распущенными волосами выбежала на крылечко, как золотистым сердоликом солнце вспыхнуло в ее волосах, да так и осталось в памяти Валеры на все оставшиеся годы. Они приезжали к ней на каждый выходной еще целый год, пока однажды Марина не сказала ему:

- Хватит страдальца из себя корчить. Возвращайтесь. Любишь ведь меня, я вижу… Люди, конечно, посудачат, не без этого, на каждый роток не накинешь платок, но мы переживем. Детям будет хорошо – это главное. Да и у нас еще целая жизнь впереди, будет и на нашей улице праздник.  Чего ты молчишь? Может, стара для тебя? Так и тебе уж под пятьдесят, тоже не молодеешь…

- Не об этом я, Марина, думаю, а о том, сколько лет мы с тобой потеряли. Я ведь в тебя с первого взгляда влюбился, только признаться в этом побоялся, не только тебе, а и себе побоялся…

- А я знаю. Я все видела и знала, что рано или поздно ты придешь ко мне. Ведь и Райка от тебя потому сбежала, что наверняка чувствовала твою половинчатую любовь, понять только ничего не могла, глупая…

Я с этой удивительной парой познакомилась на свадьбе их сына, на которую приехала и Рая. С физкультурником у нее семьи так и не получилось, детей она больше не родила, так и катилась по жизни, растеряв свою прежнюю красоту. Когда они встали рядом, мать и дочь, встречая молодых, я отметила про себя, что Марина в свои шестьдесят пять выглядит намного лучше дочки, в каждом ее движении сквозило какое-то внутреннее достоинство и неописуемая словами красота счастливой женщины.

После этой свадьбы Рая изредка стала навещать семью матери и своего бывшего мужа, чем нисколько не смущала ни того, ни другого, да и сама не пыталась вернуть утерянное. А тут вот случилось с ней несчастье, попала в аварию. Сообщила матери о том, что лежит в больнице, что ухаживают за ней чужие люди, что будущее ее незавидно. Марина плакала тайком, не смея сказать Валерию Павловичу о том, что неплохо было бы поехать в тот далекий город, да и привезти беглянку домой. А тут вот он сам…