«Туда, куда нужно!» - Сусанин сказал…»

От дороги до часовни скошена трава с большим замахом. Не позднее сегодняшнего утра косили. Наверное, день был какой-то памятный. А сейчас здесь тишина. Только комары злющие. И какая-то лесная птица в часовне бьётся. Залетела малая птаха через витую решетку незастеклённых окон в большую каменную клетку. Ничем помочь не можем – дверь заперта. Внутри разруха. А снаружи красиво.

Если заранее договориться, музей посёлка Сусанино организует экскурсию и сюда, и на Исуповские болота, к предполагаемому месту подвига. Можно и самим дойти до памятного камня, это недалеко. Но комары…

Не помню, да и не могло такого быть, чтобы советский учитель истории рассказывал, что крестьянин жизнь за царя положил. Нам для запоминания оставляли только повод подвига «За Отечество». 

Польско-литовский отряд в 1613 году отправлен был найти и убить только что уговорённого на царство шестнадцатилетнего Михаила Романова. Он тогда скрывался вместе с матушкой Марфой в своей вотчине, в Домнино. Это тоже близко.

Версий подвига Сусанина несколько. Первая: он отказался показать дорогу и был замучен до смерти. Вторая: завёл интервентов «куда надо». Послал своего зятя к Михаилу Романову предупредить. И повёл отряд в противоположную сторону. 

Дальше все знают. Замучили до смерти или изрубили саблей «в мелкие куски» приговорённые болотом к гибели интервенты – смерть крестьянина была геройской. 

Польская сабля в музее посёлка Сусанино висит, настоящая. Доспехи русских воинов тоже не новодел, и кафтан крестьянский. Единственное документальное доказательство подвига – царский указ, конечно в копии. Через шесть лет после гибели Сусанина дарована была его зятю Богдану Сабинину половина деревни с «обелением» от всех податей и повинностей «за тестя его, Ивана Сусанина, к нам службу, и за кровь». 

Потом указ переписывали для его вдовы - дочери героя Антониды, «детей и внучат и правнучат и в род их во веки неподвижно». 

Но всё равно есть третья версия - что ничего не было. Что всё это пиар патриотического движения тех лет «За веру, царя и Отечество».

С максимальной деликатностью спрашиваю у служительницы музея про то, о чём в кулуарах советской школы точно говорили: не мог ли Иван Сусанин, извините, сбиться с пути? Чащобы тут ещё те…

- Мой отец в этот лес за грибами ходил за двадцать километров в глубь леса. Можете себе представить, что человек, здесь выросший, мог заблудиться?

И правда, нехорошо так думать.

Музей подвига в посёлке Сусанино стоящий внимания. Расскажут здесь и об ещё одном местном жителе, ныне забытом спасителе Отечества. Об Осипе Комиссарове, которому 4 апреля 1866 года привалило такое счастье, какое не каждый вынесет.

- В благодарность за его поступок царская семья построила у нас в селе училище и больницу. И памятник Комисарову был поставлен. Но его снесли в октябре семнадцатого года, - рассказывает экскурсовод. 

И мы сетуем на себя и на советскую власть: она разрушала и не вспоминала, а мы не интересовались. 

Осип Комиссаров родился крестьянином здесь, в бывшем селе Молвитине. Работал в Санкт-Петербурге подмастерьем у шапочника. 4 апреля 1866-го он, молодой человек 25 лет, проходил мимо Летнего сада, когда его ровесник - террорист Каракозов занёс руку для выстрела в Александра II. Комиссаров, ударив злодея под локоть, отвёл пулю.

Отшатнулся в страхе, увидев пистолет, поскользнулся и случайно махнул – у этой истории тоже есть вариант. Но надо верить в лучшее.

В тот же день Осип Иванович в Зимнем дворце принял Владимирский крест от государя, пенсию в три тысячи рублей годовых. И был произведён из «грязи в князи» – в потомственные дворяне с присвоением фамилии Комиссаров-Костромской.

То, что началось после, даже представить трудно. Его носили на руках, буквально. Вчерашнему подмастерью дарили землю и деньги. Почётным гражданином назвали Питер с Москвой. Он стал почётным членом столичного английского клуба и императорского общества сельского хозяйства. Прогрессивный поэт Некрасов сочинил в честь его и царя панегирик. Знатный сапожник побожился, что будет шить ему обуви бесплатно до конца дней своих, но это уже так, по мелочи... Пишут, что особенно старательно, правда заочно, чествовали Комиссарова в Красноярском крае, где отбывал ссылку за убийство его отец.

В недрах Интернета нашлась копия брошюры того года «Подробный биографический очерк…». Писать о герое было, видимо нечего. А надо было на «ах», и неизвестный журналист старался, с восторгом рассказывая про «обыкновенную наружность и едва средний рост»  крестьянина. Про то, как после «своего подвига он зашёл в трактир и спросил чаю». И о том, как вздрогнула Александрийка, во время оперы «За царя» вызывая овациями бедолагу Комиссарова на сцену. А он шептал: «Не могу, не могу» и почти падал в обморок, но нашёл в себе силы...

Плохо сказал про Комиссарова неофициально приставленный к нему опекуном генерал-адъютант Тотлебен: «В сущности, пошлый человек. От природы глуп до крайности».

А вообще-то, жалко того двадцатипятилетнего парня. Попробуй совладать со всем этим. Он и не совладал, «получив славу бесшабашного гуляки и пьяницы». После отставки, как писал уже Валентин Пикуль, влачил в своём имении жалкое существование попрошайки. Умер бесславно в 53 года и был похоронен без почестей.

Так что зря мы на советскую власть сетовали по поводу памятника. Хотя интересно бы было посмотреть.

(Продолжение следует)