Геннадий Монастырских. Он рождал идеи и смыслы

Год назад не стало профессора, доктора социологических наук Геннадия Петровича Монастырских… Рассказать об этом человеке хочется так, чтобы отразить масштаб его личности и его дела. Хотелось бы, чтобы о нем услышало много людей, ведь за 50 лет преподавания через школу Геннадия Петровича прошли тысячи учеников, студентов, слушателей. Никого не оставил равнодушным этот историк, философ, политолог. Эпоха Северодвинска, история Севмашвтуза в одном лице.

Не случайно тема его докторской диссертации была посвящена истории и социологии русского консерватизма. Геннадий Петрович и сам был консерватором в какой-то мере: один город, один вуз, одна кафедра. Редактор и автор пособия «Власть и государство в Российской истории» (издано в начале 2000-х годов в трех частях) в середине 70-х критиковался «за непартийное поведение и политическую незрелость». Но именно он научил своих студентов и коллег критически мыслить, сомневаться и анализировать. 

Точные, яркие, острые оценки социальных и политических событий всегда сопровождали лекции профессора Монастырских. Его слушали, с ним спорили. Он рождал идеи и смыслы, которые живут и заставляют нас помнить своего Учителя и соответствовать ему… 

Ольга РУССОВА, социолог, Северодвинск

…Как-то мы праздновали кафедрой день рождения Геннадия Петровича. Надо было сочинить стих. Он не сохранился у меня, конечно. Но преамбула получилась такая: имя нашего заведующего кафедрой не влезает ни в один стихотворный размер, увы. Кроме гекзаметра. И потому каждая строфа в том поздравительном стихотворении заканчивалась размеренным, как гомеровская песнь, повторением его полного имени, как раз занимавшем полную строчку:

«…Монастырских Геннадий Петрович».

Это не вполне гекзаметр, конечно. Но дело не в этом. Геннадий Петрович руководил кафедрой гуманитарных дисциплин в техническом вузе. Понятно, что появились такие дисциплины как замена научному-атеизму-и-истории-кпсс. И понятно, что раньше, до перестройки, никакому техническому вузу они нужны не были, а про позже, про сейчас пусть другие расскажут. Но тогда, во второй половине 1980-х и в 1990 году, философия, культурология и даже риторика с психологией воспринимались как необходимейшие составляющие инженерного образования. Просто потому, что они не «про специальность», а «про человека». А самый-самый знающий, самый выдающийся инженер – все-таки человек в первую очередь. И задавать себе вопросы о смысле существования, знать, как на эти вопросы отвечали люди, жившие прежде, вообще уметь думать, вопросы задавать и самостоятельно (самостоятельно!) искать ответы – обязанность любого человека, независимо от специальности. А обязанность преподавателя – научить студентов думать.

Так вот, с Геннадием Петровичем ничего из этого мы не обсуждали. А как обсуждать необходимость дышать воздухом? 

Приоритеты были расставлены раз и навсегда: знания – сила, свобода мышления – необходимость, уважение к коллегам и студентам – аксиома. И мы не обсуждали, нужен ли механикам и электрикам Гомер, готика и прочие гекзаметры. Конечно! Ведь это мировая культура. 

И мне не нужно было обосновывать, зачем я отдаю две лекции и два семинара просмотру «Царя Эдипа» Пазолини, зачем объясняю технарям символику иконописи, протестантскую этику и дух капитализма и почему советскую культуру вместе с ними препарирую, взяв за основу концепцию Паперного. Ему же тоже все это интересно. 

А главное – для Геннадия Петровича естественным было бесконечное уважение к науке, и к точной, и к естественной, и к гуманитарной. И к культуре – к архитектуре и поэзии. И к людям: студентам, преподавателям, коллегам, а также к Гомеру, Канту, Пушкину, Аристотелю, Ломоносову, Платону, Ньютону и прочим «быстрым разумом», познающим и преображающим мир. Это и есть самое важное.

Анна ЧАЙКОВСКАЯ, культуролог

Будапешт, Венгрия

День социолога. 1998 год. Выступает кафедра. Завкафедрой, дорогой наш Геннадий Петрович, напевает: «Я ночами плохо сплю, потому что я тебя люблю - моя кафедра...» В аудитории аплодисменты. И новая порция юмора. 

Для Геннадия Петровича студенты были коллегами, а кафедралы - семьей. Сосредоточенный, стремительный, внимательный и приветливый. Философ, политолог и социолог. С большой буквы. 

Современный миф власть предержащей о «национализме» в соседней славянской стране - тема, которую Геннадий Петрович не обошел бы стороной...

Юлия ШЕВЧЕНКО (ГАППАСОВА),

философ, Львов, Украина

Когда говорят: уходят люди, творившие эпоху - это о нем... Любил людей, боготворил женщин, трепетно и нежно относился к детям. Был галантный мужчина не сегодняшнего, торопливого и стремительного, века, хотя жил страстно и дерзко! Он привносил в нашу жизнь неповторимое ощущение авантюры и надежности, праздника и перспективы. «Вы меня еще не знаете...» Конечно, не знали и подумать не могли, что с его уходом возникнет не оставляющая грусть о рыцаре нашего социологического королевства.

Оксана ФРОСТ, философ,

Челябинск

Высокий, красивый, с волнистыми волосами, в костюме, который сидел как с иголочки, неизменно в хорошем настроении, с глазами, горящими особой страстью к жизни. Именно таким я запомнила Геннадия Петровича, моего учителя, научного руководителя, наставника.

Он выписал мне и моим сокурсникам путевку в жизнь, открыв специальность «Социология» в Севмашвтузе. Мы любили ходить на лекции Геннадия Петровича. Это всегда был живой диалог, полет мысли не обывателя, а человека, который много часов провел в раздумьях о судьбе нашей Родины, о мире, о нас. Как сейчас не хватает его взгляда на то, что происходит в политической сфере! Он был оптимистом, верил в хорошее. Великий мыслитель, гениальный преподаватель и в то же время очень простой в общении, человек с открытой душой и добрым сердцем. Я рада, что наши жизненные пути пересеклись и у меня была возможность сначала учиться, а позже и работать с Геннадием Петровичем Монастырских.

Марина ДУНДИНА, социолог, Северодвинск

Весь мой северодвинский период прошел в окружении не лично Геннадия Петровича, но его имени. Вроде и не рядом, но присутствие чувствовалось, вроде и не собирался, а след в моей жизни оставил.

Первый раз услышала фамилию, разговорившись с попутчиком в купе поезда Москва - Северодвинск (город для нас тогда совсем чужой и неизвестный). Попутчик оказался преподавателем архангельского вуза (какого не помню, зато помню его фразу: «Ну кто там в Северодвинске из историков?.. Монастырских!!!»). Был это 1986 год.

Года через полтора-два (я работала тогда в СПТУ №19 и имела общественное поручение вести политзанятия) получила от Геннадия Петровича первую помощь - нашла в городской библиотеке целую полку его брошюр. Если учесть, что тогда с литературой и информацией было, мягко говоря,  худо, можно оценить уровень моего счастья. Весь год так и ходила к этой полочке...

Увидела и услышала Геннадия Петровича первый раз, уже работая в школе, на какой-то горуновской (так это тогда называлось: городское управление народного образования) конференции (хотя и конференция была никакая)... Но влетел (ворвался) вихрь, и все проснулись... Умел Геннадий Петрович расположить к себе аудиторию. Его невозможно было не слушать. Какой-то на первый взгляд несущественный факт мог так преподнести, обрисовать, что, казалось, именно от него зависела вся последующая вереница событий истории.

Я всегда восхищалась талант-ливыми людьми, считала, что им можно простить все: и забывчивость, и некоторую безбашенность, и суровость, которую слухи приписывали Монастырских. Да талант и рациональность разве могут быть совместимы... А мне повезло: я не помню Геннадия Петровича неулыбающимся и одновременно несерьезным. Даже когда по телефону раздавался раскат: «Ты почему лекцию прогуляла?» -  тянуло улыбнуться в ответ.

Я не видела Геннадия Петровича последние годы его жизни. Ну не представляю, что не гремит уже в аудиториях наш Зевс. И тем более не представляю его отсутствующим в жизни Северодвинска. Но если город помнит своих замечательных людей, значит, они остаются жить с ним…

Тамара ГЛУШКОВА, философ, Волгоград