Заказ 902: начало атомной эры на «Звёздочке»

Сама идея создать верфь, которая специализировалась бы на ремонте атомных подводных лодок, вынашивалась несколько лет. Обычно её приписывают главкому советского ВМФ Сергею Георгиевичу Горшкову. Якобы в один из своих визитов на Севмаш, убедившись, что предприятие уверенно выходит на производство атомных лодок, он задался вопросом: где Северный флот будет их ремонтировать? С тем и вышел «на самый верх» – в ЦК КПСС и Совет Министров. Говорят, тогда и пал выбор на завод №893 («Звёздочку»). Так трактует ход событий молва. По крайней мере, можно утверждать, что о решении руководства страны в Северодвинске узнали в апреле 1960 года, когда вышел приказ директора «Звёздочки» Григория Лазаревича Просянкина: коллективу поставлена задача - освоить ремонт атомных подводных лодок.

Первые несколько лет завод №893 плотно занимался средними дизель-электрическими подводными лодками проекта 613, а также их модификацией по проекту 613В. Первый такой корабль пришёл на предприятие в 1958 году. Их серия стала самой массовой в советском подводном флоте: на нескольких верфях Советского Союза построили 215 подводных лодок проекта 613.

По меркам сегодняшнего дня это были простые, даже примитивные лодки классической двухкорпусной конструкции, водоизмещением 1055/1347 тонн, с десятью цистернами главного балласта, длиной корпуса 76 метров, шириной 6,4 метра. Энергетическая установка их состояла из двух дизельных двигателей мощностью 2000 л.с. каждый и двух электродвигателей по 1350 л.с. Дизели разгоняли лодку до скорости 18,5 узла. Рабочей глубиной погружения лодки были 200 метров. Корабли вооружались шестью торпедными аппаратами калибра 533 мм. Торпедная стрельба осуществлялась с глубины до 30 метров. Радиоэлектронное оснащение в процессе постройки и эксплуатации 613-го проекта многократно усовершенствовалось. В целом это были очень надёжные корабли. Недаром же о них на флоте так и говорили: просты и надёжны, как винтовка-трёхлинейка.

Вспыхнувшая в пятидесятых «холодная война» постоянно подгоняла моряков, и лодки 613 проекта постоянно и большим числом модернизировались. Главная цель – увеличить автономность лодок до 90 суток, то есть чуть ли не в два раза. В связи с этим часть балластных цистерн корабля переделывали под топливные, аккумуляторные батареи меняли на более энергоёмкие, на лодке устанавливали новые кондиционеры и системы вентиляции, расширяли провизионки. В итоге модернизации лодки значились уже как проект 613В. С ними и работала «Звёздочка». 

Тот приказ директора Григория Просянкина в апреле 1960 года озадачил на «Звёздочке» многих. Думается, и самому Григорию Лазаревичу было над чем размышлять с беспокойством: заводу шёл всего восьмой год, он ещё строился, его коллектив формировался, а принять в ремонт требовалось по тем временам современнейший корабль с принципиально новой энергетической установкой, то есть на порядок сложнее, чем у дизель-электрических подлодок. Наверняка это понимали и в Москве, но, скорее всего, обстоятельства «холодной войны» в Мировом океане не позволяли отложить дела в долгий ящик.

Сложа руки на «Звёздочке» не сидели и к обещанному прибытию на ремонт атомных лодок начали готовить своих специалистов. Отдел кадров предприятия формировал большие группы людей, которых отправляли на учёбу, чаще именуемую стажировкой. Знающие дело учителя были недалеко – на противоположном берегу Никольской протоки, на Севмаше, который уже несколько лет строил атомные лодки. Своим новым специальностям стажёры со «Звёздочки» обучались на практике в цехах 50 и 42, где размещались главные производства Севмаша. Учителя, к слову, оказались толковыми, и впоследствии в их адрес от уже убелённых сединой ветеранов «Звёздочки» мне доводилось слышать много слов благодарности.

И вот 6 ноября 1962 года атомная подводная лодка К-33 (заказ №902) пришла на «Звёздочку». Самая первая! Контрольно-дозиметрического пункта (КДП) на причале ещё не построили, и лодку пришвартовали к временно заменяющему его буксиру-отопителю…

Подлодка К-33 принадлежала к атомным ракетоносным кораблям 658-го проекта, разработанного в ЦКБМТ «Рубин» под руководством главного конструктора Сергея Никитича Ковалёва. Постановление правительства о проектировании кораблей принято 25 августа 1956 года. Головную подлодку (К-19) заложили на стапеле Севмаша 17 сентября 1958 года. АПЛ К-33 – третья в серии, заложена на Севмаше 6 августа 1959 года, 24 декабря 1960 года подписан акт о её приёмке. (То есть лодка вступала в строй, когда «Звёздочка» уже нацелилась на ремонт атомных кораблей.)

Основные параметры 658-го проекта: длина корпуса – 114 метров, ширина – 9,2 метра, глубина погружения – 300 метров, мощность – 35 тысяч л.с., скорость надводная 15 узлов, скорость под водой – 24,7 узла. Экипаж – 128 человек. Вооружение – три пусковые ракетные установки комплекса Д-2, четыре носовых торпедных аппарата и два кормовых… 

Важная оговорка: первоначально на «Звёздочке» предполагался только текущий ремонт. Однако вскоре, всего через пару месяцев, вдогонку первоначальным планам пришло распоряжение: К-33, несущую ракетный комплекс Д-2, переоборудовать под новый ракетный комплекс Д-4, способный производить ракетную стрельбу из-под воды.

Итак, 6 ноября 1962 года, южные Ягры. У деревянного причала на пару пришвартованы подлодка К-33 и буксир-отопитель. В этот же день и самый первый визит судоремонтников на борт атомохода - для ознакомления. За абсолютную точность не поручусь, поскольку документы утрачены, однако на сегодня известно: первыми в отсеки спустились мастера Эдуард Дмитриевич Голышев, Николай Александрович Лобанов, Александр Павлович Рудаков, Алексей Никифорович Подольский, Николай Александрович Костин, Геннадий Дмитриевич Попов, Герман Маркович Калашников, Геннадий Егорович Савельев, Виктор Иванович Глазачев, старшины отсека Бронислав Алексеевич Калинцев и Александр Петрович Братчиков…

О первых впечатлениях рассказал Николай Александрович Костин:

- На лодке, особенно в отсеке, где реактор, – практически стерильная чистота, с машинными отсеками на дизельных лодках не сравнить - всё аккуратно покрашено, медные таблички до блеска начищены. Нарушать такой порядок жалко. И моряки нам о том же: ребята, вы пока ничего не режьте и не сверлите – дайте нормально провести праздник 7 Ноября…

Демонтажем занялись после октябрьских. Самое первое, Эдуарду Дмитриевичу Голышеву и Николаю Александровичу Лобанову, мастерам по корпусной части, предстояло вскрыть подлодку - вырезать так называемые съёмные листы в прочном корпусе и сделать вырезы во внутренних переборках, ведь без этого невозможно выгрузить ни парогенераторы, ни прочую габаритную технику и механизмы. С оборудованием, по признанию Николая Александровича Костина, который работал на заказе №902 старшим мастером, больших проблем не возникло. Заминка вышла с выгрузкой так называемой биологической защиты реактора. На подлодке К-33 для неё использовался карбид бора – вещество одно из самых химически стойких – сыпучий материал чёрного цвета с блестящими кристаллами. Теперь его приходилось удалять из отсека. 

- Лопатами карбид сначала грузили в вёдра, которыми затем поднимали наверх, - вспоминал Николай Александрович Костин. - Для этого порой людей не хватало. Тогда их набирали дополнительно, даже из некоторых служб и отделов завода, прямого отношения к ремонту не имевших, – технологов, конструкторов. Бывало, на выгрузке работали посменно по 120 человек в сутки…

Не только Николай Александрович, но и некоторые из участников ремонта на заказе №902 впоследствии рассказывали мне, как нержавеющую сталь, а в отсеках подлодок она всегда преобладала, приходилось срезать турбинками. Некоторые технические приёмы и технологические подходы вообще порой приходилось придумывать самим. К слову, здесь ветераны не однажды упоминали мастеров Эдуарда Дмитриевича Голышева и Виктора Ивановича Глазачева, которых знали ещё и как авторов рационализаторских предложений…

Но самое главное, конечно, заключалось в том, что подлодка К-33 имела атомную энергетическую установку, с которой коллектив предприятия ещё не работал. Поэтому заводчанам пришлось осваивать принципиально новые операции, связанные с выгрузкой старых и установкой новых парогенераторов, монтажом многих систем, завязанных на новой энергетике корабля. А там всё новое: и сварка, и сборка, и монтаж, и ход испытаний…

- С монтажом, с одной стороны нам было легче, - признался Николай Александрович Костин, – всё-таки его технологию - систему, что  за чем собирать и ставить, мы уже чувствовали. Но были и свои сложности. Например, с установкой на корабле новых парогенераторов - здесь требовалась особая точность. Помню, пригоночные планки выравнивали в цехе 8, а планки металлические, тяжёлые. Так мы их с лодки в цех и обратно вручную носили…

С приходом атомного корабля в жизни заводчан менялось многое не только на основном производстве, но и на бытовом уровне - в понятиях и даже в терминологии. Так, в разговорный обиход вошли такие понятия, как «операция №2» (замена парогенераторов), «операция №3» (замена главных и вспомогательных циркуляционных насосов) и, наконец, слово «зона», объединившее в себе то многое, что предполагало работу с атомной энергетической установкой, включая утилизацию радиоактивных отходов. А к радиации и в прошлом, и сегодня у обывателя отношение известное - с долей опасений. Как же работалось в «зоне» первым специалистам «Звёздочки»? Этот вопрос я задавал многим ветеранам. Они, как правило, отвечали - полного представления о радиации не имели, об угрозе здоровью не задумывались, страха не испытывали, когда работали, мысли об опасности не заостряли, думали о другом. К тому же были те, кто за радиационной обстановкой на подлодке внимательно следил.

- Когда меня знакомили с реакторным отсеком, около часа там ползали, - вспоминал Николай Александрович Костин. - Показали, где, в каком месте можно «наловить доз»… А «дозики-карандаши» (дозиметрические приборы в алюминиевом корпусе, внешне напоминающие авторучку. - Прим. О.Х.) у всех были. Время работы в «зоне» составляло от трёх до шести часов. Но случалось, кое-где монтажникам и десяти минут хватало, чтобы выбрать допустимую дозу. Тогда уходили…

Атомная подлодка в начале 60-х справедливо считалась не только высоким достижением науки и техники, но и вместилищем секретов военного значения, которые надлежало охранять. 

- Все мы понимали ответственность, которая на нас лежит, и, конечно, давали подписку о неразглашении. И не разглашали, – пояснил Николай Александрович и добавил: - Даже сегодня в заводском музее мало снимков, рассказывающих о нашей работе, а фото наших бригад из реакторного отсека вообще не делали…

Однако далеко не всё ладно складывалось. Хотя атомная подлодка К-33 для «Звёздочки» была первой и принципиально новой, в Москве не признавали сносок на отсутствие практического опыта, задачу ставили жёстко – уложиться в срок! В какой-то момент нехватка опытных специалистов-практиков на заказе №902 стала очевидной.

В одном из своих интервью Григорий Лазаревич Просянкин вспоминал: «Трудности большие: завод не достроен, не хватало ни производственных мощностей, ни людей, ни опыта. Несмотря на огромное желание коллектива справиться с поставленной задачей, я понимал, что без помощи Севмаша нам эти лодки не сдать». К этому времени на ремонт прибыла ещё одна, вторая атомная подлодка – К-11 (заказ №285). - Прим. О.Х.).

Летом 1964 года в Северодвинск приехали главком ВМФ Сергей Георгиевич Горшков и заместитель министра судостроения Юрий Гаврилович Деревянко. Тот памятный разговор состоялся в кабинете директора Севмаша Евгения Павловича Егорова. Просянкин прямо заявил: «Людей нет. Для сдачи двух заказов нужна помощь с Севмаша – 250-300 человек»…

Понятно, что к лету 1964 года Севмаш уже освоил и даже набрал темп в строительстве атомных подводных лодок, но командировка 250-300 квалифицированных работников вполне могла стать значительной кадровой потерей для предприятия. Неудивительно, что директор Егоров стал возражать. «Разговор получился резким. Егоров вспылил. В итоге каждый остался при своём мнении», - вспоминал Просянкин. 

Стоит напомнить, что Евгений Павлович Егоров и Григорий Лазаревич Просянкин достаточно долго работали вместе на заводе №402 (будущий Севмаш), хорошо знали друг друга. Более того, Евгений Павлович видел Просянкина своей правой рукой – главным инженером, а значит, ценил и уважал Григория Лазаревича. Но летом 1964-го они принципиально разошлись, едва не поссорились…

Высокие гости из Москвы тогда уехали в скверном настроении, и вскоре в Северодвинск прибыла очередная комиссия, но уже во главе с Леонидом Николаевичем Резуновым - ещё одним заместителем министра судостроительной промышленности снимать с должности директора «Звёздочки». Об этом эпизоде Григорий Лазаревич Просянкин рассказывал: «Однако ни городской, ни областной комитеты партии своего согласия не дали. Так комиссия и уехала ни с чем. Когда они доложили Бутоме (Борис Евстафьевич Бутома – министр судостроительной промышленности СССР. - Прим. О.Х.) об итогах своей поездки в Северодвинск, тот сказал: «Когда я ставил Просянкина на Ягры, там были только песчаные дюны, а теперь стоит завод. Надо ему помочь»…

И вот тогда Севмаш протянул свою руку помощи молодому заводу. Об этом эпизоде в истории двух северодвинских предприятий и сегодня с благодарностью вспоминают многие ветераны «Звёздочки». На их ремонтные заказы №902 и №285 пришли бригадиры и рабочие Севмаша, уже имевшие опыт сдачи атомных лодок. Впрочем, пришли не только бригадиры и рабочие, но и специалисты ключевых должностей. Так, ответственным сдатчиком и сдаточным механиком заказа №902 назначили выходцев с Севмаша - Евгения Александровича Колодочкина и Михаила Григорьевича Калинина. 

Вспомнил те события и мой собеседник – Николай Александрович Костин, работавший в реакторном отсеке подлодки К-33 старшим мастером. Ему тогда очень помог прикомандированный на «Звёздочку» механик Давид Гусейнович Пашаев. В 1964-м должность будущего генерального директора Севмаша в просторечии называлась мастер по «зоне», то есть специалист по атомной энергетической установке. «Мы с ним очень хорошо сработались», - заключил Костин.

В период швартовных испытаний, когда потребовалось отремонтировать донно-забортную арматуру, отладить навигационный комплекс «Сигма» и ряд других систем, подлодку К-33 вообще перевели на Севмаш, поскольку «Звёздочка» не располагала ни своей док-камерой, ни плавучим доком, способным её принять. Владимир Сергеевич Миронов, ныне старейшина сдаточных механиков Звёздочки», застал этот период и тоже поделился своими воспоминаниями:

- К работе на заказе №902 мы относились очень серьёзно, всё нам было интересно, хотя, в принципе, атомная лодка 658-го проекта по машинно-механической части отличалась от дизель-электрической только наличием реакторного отсека, остальное то же самое. Меня с Валентином Павловичем Шаровым «прикрепили» к Михаилу Григорьевичу Калинину. Калинин был нашим ровесником, но уже с опытом работы на атомной лодке. Мы помогали ему и тогда же учились у него. Шаров занимался паропроизводящей установкой, турбинами, линией вала, а на мне были общекорабельные системы – осушения, выдвижных устройств, шахт, гидравлики, донно-забортной арматуры. Мастером по общекорабельным системам был Анатолий Михайлович Кульминский. Назвал Миронов и тех бригадиров, с кем довелось работать на заказе №902: Владимир Дмитриевич Кондрашов, Авиамин Александрович Леушев, Фёдор Васильевич Олонцев, Михаил Иванович Исаев, Вениамин Павлович Шпынов, Герман Антонович Малыгин, Константин Александрович Сесь. Бригаду последнего Миронов выделил особенно – они впервые на «Звёздочке» устанавливали на лодку шахты нового ракетного комплекса. Точность требовалась высочайшей степени. Люди работали в три смены и с этой филигранной работой справились.

Можно сказать, на заказе №902 училась вся «Звёздочка», ведь к ремонту атомного корабля естественным образом оказались причастными и другие цеха, службы и отделы «Звёздочки», для них атомный корабль тоже был в новинку. Но люди не спасовали, а искали выход и находили наиболее рациональные решения. Тогда же стремительно стала меняться и организационная структура «Звёздочки», и численность работающих, и кадровый состав. 

Читаем в справочнике ЦКБМТ «Рубин»: атомная подводная лодка К-33 после ремонта на «Звёздочке» прослужила до 1987 года, участвовала в автономных походах на боевую службу. С момента постройки за ходовых 19349 часов прошла 131918 миль…

Между прочим, в ноябре 1962 года этот корабль (заказ №902) привёл на «Звёздочку» её командир – Лев Матушкин. Вчера и сегодня Лев Алексеевич - легендарная личность советского подплава, потомственный моряк, североморец, служивший на надводных кораблях и на подлодках, один из первых командиров, положивших начало подлёдному плаванию в Арктике, командир соединений атомных подводных лодок Северного флота, Герой Советского Союза.

Это о нём с искренним восхищением отзывались моряки-подводники, рассказывая мне, как, будучи старшим на борту, Матушкин годами не вылезал из автономок. Вернувшись из одного плавания, он не успевал бывать дома, а сразу перескакивал на другую лодку, ждавшую его, чтобы отчалить и уйти в дальний поход.

На «Звёздочке» Матушкина хорошо знали и когда он командовал атомной подлодкой К-33, и подводными силами Северного флота. Когда же Лев Алексеевич ушёл в отставку, то стал желанным и почётным гостем на предприятии. Знал его и упомянутый мною Владимир Сергеевич Миронов, причём ещё со времён своего детства в Кронштадте! Судьба порой делает удивительные повороты, однако в данном случае мне всё же видится ниточка логики: прочно, неразрывно связаны «Звёздочка» и Северный флот, а потому вовсе не случайно под эгидой преданности морю пересеклись жизни вице-адмирала Льва Алексеевича Матушкина и старейшины сдаточных механиков «Звёздочки» Владимира Сергеевича Миронова.

Олег ХИМАНЫЧ, морской историк

Газета "Вечерний Северодвинск", 40-2018